БРАТЬЯ АЙВАЗОВСКИЕ
Великие деятели культуры прославляют не только силу человеческого духа и творческого гения, но и свою Родину, а вместе с тем и свою малую родину. Как нельзя более этот тезис характерен для Ивана Айвазовского. Судьбу прославленного во всем мире художника-мариниста оттеняет судьба его старшего брата Габриэла Айвазовского - выдающегося просветителя, педагога и пастыря приверженцев Армянской Апостольской Церкви. Братья были дружны, помогали друг другу и всегда признавали значимость тех жизненных начинаний, которые вознесли каждого из них на вершину успеха. Рожденные в армянской семье в крымской Феодосии, в 1840 году братья встретились в Венеции и решили, что их фамилия - Гайвазовский - будет отныне писаться по-русски как Айвазовский, а по-армянски как Айвазян. Труды братьев Айвазовских на ниве интернациональной, а также российской и армянской культуры широко признаны; о них пойдет речь в статье.
Великий маринист
Имя Айвазовского, его искусство неотделимы от русской художественной культуры. О нем справедливо писали и пишут именно как о представителе русской живописной школы. Начиная с отроческих лет он оказался окруженным вниманием, интересом к своему дарованию, поддержкой и покровительством виднейших деятелей отечественного искусства. На рисунки мальчика-подростка обратил внимание А.И. Казначеев, градоначальник Феодосии, вскоре ставший Таврическим губернатором. Он определил юного Айвазовского сначала в симферопольскую гимназию, а затем способствовал его поступлению в 1833 году в петербургскую Академию художеств. Здесь начинающий художник оказался в самой благоприятной среде. Его учителем был замечательный пейзажист Максим Воробьев, в круг частого общения входили не только соученики по Академии, но и великий живописец Карл Брюллов, композитор Михаил Глинка, поэт и журналист Нестор Кукольник. Айвазовский знакомится и сближается с Виссарионом Белинским, позже, приехав в Италию, - с Николаем Гоголем. Дружеская близость с писателем и взаимная заинтересованность друг другом продолжались до конца жизни. Айвазовский впитывал в себя русскую культуру, ее традиции и ее повседневную практику. Он всегда называл себя русским художником, искренне и глубоко любил Россию. Но прочными узами он также крепко связан со своими армянскими истоками и корнями. «В его творчестве нашли <...> выражение черты национального характера и древней культуры армянского народа, верным сыном которого художник оставался до конца своих дней»[1].
Священник армянской церкви Сурб Саргис (св. Сергия) в Феодосии Мкртич в журнале рождений и крещений сделал запись о том, что 17 июля 1817 года родился «Ованес, сын Геворга Айвазяна»[2]. Отец художника был мелким торговцем, но человеком образованным, говорившим на шести языках. Он происходил из Галиции, города Станислава (ныне Ивано-Франковск) на территории тогдашней Польши; перебравшись в Крым, изменил свое имя на русский лад - Константин Гайвазовский. Здесь он женился на феодосийской армянке Рипсиме, славившейся в молодости красотой и слывшей искусной вышивальщицей. В их семье родились две дочери и три сына.
Постигшая в 1812 году Крым эпидемия чумы поставила и без того небогатую семью в очень стесненные обстоятельства. В том же году у них родился сын Александр. Он окончил армянскую приходскую школу и уездное училище, был отдан в обучение аббату Минасу, который спустя некоторое время отправил способного подростка на остров Св. Лазаря под Венецией, где располагалась армянская католическая община (конгрегация). Что касается Ованеса, мальчик в Феодосии посещал армянскую приходскую школу, выучился читать и писать на родном языке, работал в греческой кофейне, тянулся к музыке, самоучкой овладел игрой на скрипке и безудержно разрисовывал углем и мелом стены домов.
Армяне обосновались в Крыму еще в VII-IX веках. Они переселялись в эти края из коренной Армении, из древней армянской столицы Ани, спасаясь от нашествий и грабежей со стороны сельджуков, позже монголов, страдая от губительного гнета в период османского владычества. Феодосия к XIV-XV векам стала крупным центром армянской культуры. Феодосийские армяне, составившие в XVIII столетии большинство населения города, играли заметную роль в экономической и политической жизни Феодосии. В Крыму развивались традиции национальной архитектуры, народного и рукописного искусства, а в истории армянской живописи крымская школа миниатюры занимает особое место. Ее изящество и насыщенная красочность как древнее послание, как зов крови были восприняты Айвазовским. В Феодосии насчитывалось в ту пору 27 армянских церквей. Многонациональная Феодосия и прилегающие к ней селения стали для тысяч армян второй родиной. Недаром старые генуэзские источники называют эти места «приморской Арменией (Armenia maritima)». Горный ландшафт полуострова, напоминающий Армению, привлекал к себе все новых переселенцев, и, возможно, не случайно отец художника Константин Гайвазовский обосновался в этих местах.
Армения - горная страна, но удивительно, что многие древние народные легенды посвящены морю. Один из героев армянского эпоса - Санасар - родился от моря, которое даровало ему богатырскую силу. Озера Ван и Севан называются у армян и ныне морями. Море всегда ассоциировалось у армянского народа со свободой и спасением. Не потому ли, вынужденные покидать родину, они устремлялись к морским берегам - в Киликию, Крым, Константинополь, Афины и Венецию. Именно вблизи Венеции в XVIII веке, на острове Св. Лазаря, армянским просветителем Мхитаром Себастаци был основан монастырь мхитаристов, ставший центром по изучению национальной истории и культуры и ознакомления с ней европейцев. «Маленькой Арменией» называли монастырь и остров. Здесь воспитывался и получил блестящее образование брат Айвазовского Габриэл. К нему был особенно привязан художник и духовно близок с ним. Когда в 1840 году Айвазовский после окончания Академии художеств в качестве ее стипендиата приехал в Венецию, то тут же отправился на остров Св. Лазаря навестить брата. Художник не однажды бывал в этом монастырском братстве. Всякий раз это было важное для него приобщение к культуре своего народа. В богатой библиотеке конгрегации художник открывал для себя изумительный красочный мир армянской книжной миниатюры, украшавшей средневековые манускрипты. Интересно, что на острове, в монастыре, в 1820-е годы часто бывал поэт Байрон, которого увлекла древняя и прекрасная армянская культура. Он даже начал изучать армянский язык и вместе с ученым-монахом, лингвистом А. Авгеряном составил англо-армянский словарь. В предисловии к нему поэт писал: «Какой бы ни была судьба армян, а она в прошлом была горькой, какой она ни будет в будущем, родина их должна остаться навеки одной из интереснейших стран мира»[3]. Айвазовскому, который бывал здесь и впоследствии, неизменно предоставляли комнату поэта. Образ великого англичанина дал художнику сюжет для одной из его картин - «Посещение Байроном мхитаристов на острове Св. Лазаря» (1899, Национальная галерея Армении (НГА), Ереван). Айвазовский в течение нескольких лет подарил монастырю ряд своих живописных полотен. Первой в этом ряду была картина «Маяк в Неаполе» (1842), она и ныне находится в Музее монастыря. В ответ на дар он получил благодарственное послание от монахов братства: «Наша любовь и благодарность не меньше проявленной Вами любви и признательности к нашему Ордену... Знайте, что мы всегда гордимся Вашим талантом, благородством и всегда молимся за Ваше здоровье и счастье»[4]. Тогда же не без влияния брата 24-летний художник создал знаменитое полотно «Хаос. Сотворение мира» и принес его в дар папе римскому Григорию XVI [5].
В 1843 году художник написал в Венеции картину «Отцы-мхитаристы на острове Св. Лазаря» (НГА). В лунном свете остров напоминает своими очертаниями корабль, а люди - мечтательных путешественников. Справа изображен А. Авгерян, дававший в свое время уроки армянского языка Байрону, слева - брат художника Габриэл. Смысловой и композиционный центр картины - лежащий на камне фолиант в красном переплете, незадолго до того изданный мхитаристами знаменитый толковый словарь армянского языка.
Художник близко к сердцу принимал судьбу брата. Осознавая его исключительно высокие научные способности, Айвазовский прикладывал большие усилия и использовал немалые связи с тем, чтобы Габриэл вышел из монастыря мхитаристов и отдал свой талант армянскому народу на своей родине.
Сам художник всегда осознавал, что по рождению и крови он является частью своего народа. Где бы ни бывал Айвазовский - в Париже, Константинополе, Венеции, Риме, Тифлисе или Нью-Йорке, - он непременно встречался с армянскими общинами. И не только встречался, но и деятельно помогал школам, культурным центрам, армянским храмам. Художник передавал в их пользу деньги от платы за выставки, дарил картины, жертвовал крупные суммы на реставрацию или строительство армянских церквей в Константинополе, Феодосии, ее окрестностях. Он писал картины-панно для украшения армянских храмов и на протяжении всей жизни принимал энергичное участие в армянской общественной жизни. Художник, например, в 1866-м с готовностью откликнулся на просьбу Католикоса всех армян Геворка IV написать картину для новостроящейся церкви на месте сгоревшей в городе Брус. Он изобразил на ней Григория Просветителя, утвердившего в Армении христианство в 301 году. В 1895-м Айвазовский приносит в дар Эчмиадзину вновь написанную картину «Сотворение мира», один из сюжетов, к которому художник, варьируя его, возвращался несколько раз в течение жизни. Его волновали вечная тайна Вселенной, ее божественное рождение.
В 1845-м вместе с великим князем Константином Николаевичем художник путешествовал по Турции и Греции. Они не только встречались с официальными лицами, но и общались с тамошними армянами. Узнав о закрытии из-за безденежья одного из армянских училищ в турецкой столице, Айвазовский использовал свой авторитет, связи, присутствие великого князя и организовал сбор средств - через год училище было открыто. Нечто подобное произошло в Смирне. Тогда же он создал картину специально для изданного в Константинополе армянского календаря.
Совершая в 1868 году поездку по Кавказу, Айвазовский планировал непременно побывать в Армении: «...давно я должен был приехать в незабвенную родную землю, дабы вновь возликовать при виде ее»[6], - сообщает он в письме Геворку IV Но обстоятельства поездки и срочное предложение быть на открытии Суэцкого канала не позволили Айвазовскому ступить на землю своих предков. Тем не менее сердцем и воображением он много раз в течение жизни возвращался к образам Армении на своих полотнах. Художник изображал озеро Севан и не раз символ своей прародины - гору Арарат. Показывая в 1890 году в парижском салоне «Дюран-Рюэль» картину, запечатлевшую библейскую гору, - огромное, овеянное прямо-таки божественным светом полотно «Сошествие Ноя с Арарата», - он сказал окружившим его соотечественникам: «Вот она, наша Армения». Спустя пять лет художник подарил картину армянской школе в Новом Нахичеване (ныне один из районов Ростова-на-Дону). При этом событии присутствовал и 15-летний Мартирос Сарьян. Спустя четверть века, в пору гражданской войны и разрухи, Сарьян случайно наткнулся на это полотно среди развалин школы, спас его и привез в Ереван. Отметим также, что Айвазовский подарил семь картин армянскому Лазаревскому институту восточных языков в Москве, в 1925-м они были переданы в Картинную галерею Армении. О двух из них, экспонируемых ныне в НГА, Сарьян говорил автору этих строк: «Если внимательно присмотришься, поймешь - Айвазовский изобразил там себя».
В 1892 году, вспоминая долгие беседы с братом, художник написал две примечательные картины - «Крещение армянского народа. Григорий Просветитель. IV век» и «Клятва. Полководец Вардан Мамиконян. V век» - для одной из армянских церквей Феодосии (ныне в ФКГА).
По приглашению и предложению турецкого султана Абдул-Азиса в 1874 году Айвазовский в Константинополе исполнял большой заказ султана по украшению его главной резиденции - дворца Долма-Бахче. Встречаясь с армянскими художниками в Стамбуле, Айвазовский говорил: «До сих пор я чувствую себя учеником природы. Стало быть, и вы, следуя моему примеру, старайтесь и трудитесь. С радостью замечаю, как за недолгое время мы, армяне, далеко продвинулись в искусстве, особенно в архитектуре. К примеру, дворцы, построенные Саргисом-беем, великолепны, и любой художник восхитится его прекрасным вкусом и мастерством»[7]. Примечательно, что мирный договор между Россией и Турцией в 1878 году был подписан в зале, украшенном полотнами Айвазовского.
И куда бы художнику ни случилось поехать - в Москву или Петербург, Тифлис, Константинополь, Египет, Францию, Италию или США, - он неизменно встречался с тамошними армянами, интересовался их жизнью, в частности, положением людей искусства, и всячески содействовал их просвещению: выделял деньги на поддержание школ и церквей, назначал стипендии. Неизменное служение Айвазовского родному народу и слава, сопутствовавшая его имени, постепенно сделали его живой легендой в глазах армян всего мира и символом национального просветительства. Благодаря ему, обаянию его творчества сложилась замечательная плеяда армянских маринистов, получили благословение едва ли не все армянские живописцы второй половины XIX столетия. Наследие Геворга Башинджагяна, Вардгеса Суренянца, Вартана Махохяна, Арсена Шабаняна, Манука Магдесяна тесно связано не только с традициями Айвазовского, но через него и более широко - с русской живописной школой. По свидетельству художника Суренянца, Айвазовский мечтал создать союз, который сплотил бы разбросанных по всему миру деятелей армянского искусства.
Художник с великой скорбью воспринял известия о резне армян в Турции в 1894-1895 годах. В письме Верховному Патриарху всех армян Мкртичу он писал: «Да, Святейший Патриарх, глубокой болью омрачено сердце мое невиданной и неслыханной резней, учиненной над армянами»[8]. Откликаясь на эти события, Айвазовский создал четыре большие картины, отражавшие страшную трагедию, и выставил их на своей персональной выставке в Одессе в декабре 1897-го, все средства от которой пошли «в пользу пострадавших греков и армян». Письмо Католикосу он заканчивал словами: «Вы, Святейший Отче, там, мы здесь, и каждый на своем месте горько оплакиваем погубленные души несчастных сородичей наших и взываем к Божьей милости»[9].
Важную роль играет в творчестве Айвазовского свет, идея света. Внимательный зритель почувствует, что, изображая море, облака и воздушное пространство, художник фактически изображает свет. Свет в его искусстве - символ жизни, надежды и веры. Это не что иное, как по-своему переосмысленная идея созидательного света, света познания, имеющая давнюю устойчивую традицию в армянской культуре и получившая блестящее воплощение в творчестве позднейших армянских мастеров.
Как-то в беседе с Мартиросом Сарьяном Илья Эренбург спросил, отразилась ли в творчестве Айвазовского его национальная принадлежность. Сарьян сказал: «Какую бы ужасную бурю ни увидели мы на его картине, в верхней части полотна сквозь скопление грозных туч всегда будет пробиваться луч света, пусть тоненький и слабый, но возвещающий спасение. Именно веру в этот свет пронес через века породивший Айвазовского народ. Именно в нем, этом свете, и заключается смысл всех изображенных Айвазовским бурь».
Апостол просвещения *
* В статье использованы некоторые сведения из рукописи Е. Барашьяна «Сеятель просвещения»
Ивана Айвазовского и его старшего брата Габриэла соединяли глубокая духовная близость, полное понимание просветительской деятельности одного и художественного творчества другого. Подобно младшему брату, безраздельно преданному искусству, Габриэл Айвазовский с отрочества был верен своему призванию священнослужителя. Он снискал известность и как историограф, литератор, переводчик, автор трех десятков больших и малых книг.
Он родился в 1812 году, был крещен под именем Александр. Четырнадцати лет от роду, в 1826-м, подростка послали учиться в Венецию - в католическую конгрегацию мхитаристов на остров Св. Лазаря. Приняв там восемнадцати лет от роду монашеский постриг, юноша получил новое имя - Габриэл. Это монашеское братство, основанное в XVIII веке (монастырь существует и в наши дни), стало со временем крупным научным центром по исследованию армянской истории и культуры. Монастырь имел богатую библиотеку, ныне в ней насчитывается 150 тысяч томов, в их числе четыре тысячи средневековых армянских манускриптов. В 1810-м Наполеон присвоил этому научному центру статус Academia Armena Sancti Lazari (Армянская академия Св. Лазаря).
В 1834 году молодой монах был возведен в сан вардапета - ученого монаха. Этот сан условно приравнивается к архимандриту и присваивается по завершении учебы и в рамках процедуры, сходной с защитой диссертации. Вардапету вручается почетный жезл, символизирующий право толковать и проповедовать слово Божие, а также преподавать. Габриэл владел дюжиной языков: древнееврейским, древнегреческим, латынью, арабским, фарси, равно как итальянским, французским, русским, свободно общался по-английски и по-немецки. Главным его рабочим языком был грабар («письменный, книжный») - древнеармянский литературный язык. В монастырской школе он преподавал европейские и восточные языки, а также богословие и философию. В 1836-м вышел в свет его «Очерк истории России» на армянском языке, а спустя несколько лет - «История Османского государства» в двух книгах. Он принимал участие в составлении фундаментального толкового словаря армянского языка, не утратившего своего значения поныне и почитаемого как одна из вершин национальной филологии.
Габриэл основал и начал издавать в 1843 году историко-филологический журнал «Базмавеп», название которого переводится как «полигистор, эрудит». Наряду с научными статьями в нем печатались художественные произведения небольшого объема, преимущественно переводные. Журнал быстро снискал авторитет, он издается до сих пор. В 1848 году по предложению Ватикана Габриэл отправился в Париж, где стал директором местного лицея «Самвел Мурадян» (в «Энциклопедическом словаре» Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона он назван армянской коллегией Самуила Моората). Там он начал издавать иллюстрированный журнал «Масяцахавни» («Масисский голубь») на армянском и французском языках.
Через некоторое время положение Габриэла усложнилось. В Ватикане были недовольны, что в руководимом им лицее учатся не только католики, но и приверженцы Армянской Апостольской Церкви. Г. Айвазовского раздражал неотступный контроль, под которым он оказался. Конфликт окончился тем, что Габриэл порвал с католицизмом и возвратился в лоно национальной церкви.
В 1857 году в Париж приехал Иван Айвазовский; позднее он признался: «Я был счастлив узнать, что ныне Габриэл - служитель церкви Просветителя». Художник провел в Париже несколько месяцев. Братья виделись почти ежедневно, подолгу беседовали. Тогда же Габриэл принял окончательное решение вернуться в Россию. Начинался новый период его деятельности.
В России, невзирая на невысокий сан, Габриэла назначили главой Новонахичеванской и Бессарабской епархии Армянской Церкви. За время, проведенное в Новом Нахичеване, он сблизился с городским головой, меценатом Арутюном Халибяном (Артемием Халибовым); это сыграло немалую роль в дальнейшей его судьбе. В Феодосии Г. Айвазовский продолжил выпуск «Масяцахавни», теперь уже в виде газеты на трех языках - к армянскому и французскому добавился русский. Издание продолжалось почти десять лет, а закрылось по банальной причине - за отсутствием средств. Оттого же прекратилось и другое, главное начинание Г. Айвазовского - школа, открытая в 1858 году, которой он отдал много творческих усилий. Чтобы правильно организовать учебу, Габриэл вместе с братом отправился в Москву - познакомиться, как поставлен учебный процесс в армянском Лазаревском училище восточных языков. Вардапет Габриэл был подлинной душой школы, его по праву считали апостолом просвещения.
Габриэл углубленно знакомился с русской литературой. Он первым перевел на армянский язык басни Крылова и дважды выпустил их полное собрание. На итальянский язык им были переведены сочинения армянских историографов V века - Мовсеса Хоренаци и Агатангелоса. Кроме того, он перевел на родной язык ряд книг с итальянского, немецкого и французского. Из ученых трудов Г. Айвазовского следует упомянуть краткую грамматику русского языка и подробную грамматику армянского, ряд исторических очерков, касающихся конгрегации мхитаристов, халибовской школы, «происхождения» новороссийских армян и армянских надписей Юга России. Г. Айвазовский был членом нескольких ученых обществ, в частности, парижского Азиатского общества. В 1872 году Г. Айвазовского пригласили в первопрестольный Эчмиадзин - центр Армянской Апостольской Церкви. Здесь его рукоположили в епископы (позднее он стал архиепископом) и назначили ректором Духовной семинарии Геворгян. Спустя несколько лет Г. Айвазовский возглавил грузино-имеретинскую епархию Армянской Апостольской Церкви.
20 апреля 1880 года Габриэл Айвазовский скоропостижно скончался. Похоронен в Тифлисе. В последний путь его провожали тысячи людей. Один из его современников написал о нем: «Был бескорыстен, как все великие сердца: как он жил в бедности, так и умер бедняком» (Гр. Гараулов, 1881).
- Новоуспенский Н. И.К. Айвазовский: Альбом. Л., 1983. С. 5.
- Центральный Государственный исторический архив Республики Армения. Ф. 320. Оп. 1. Д. 871. С. 33.
- Цит. по: Саргсян, Минас. Жизнь великого мариниста. Иван Константинович Айвазовский. Феодосия; Москва, 2010. С. 341.
- Документы и материалы. Ереван, 1967. С. 66.
- С 1905 года картина находится в Музее мхитаристов на острове Cв. Лазаря.
- Документы и материалы. Ереван, 1967. С. 155.
- Цит. по: Хачатрян Шаэн. Айвазовский известный и неизвестный. Самара. 2000. С. 9.
- Документы и материалы. Ереван, 1967. С. 278.
- Там же.
Скульпторы — Л. Токмаджян с сыновьями, архитектор — В. Кравченко. Симферополь, сквер имени П. Е. Дыбенко, площадь Советская
Мастерская братьев Абдулла (Abdullah Frères)
Частное собрание
Холст, масло. 50 × 40. Государственный Литературный музей
Холст, масло. 155 × 101. Феодосийская картинная галерея имени И.К. Айвазовского (ФКГА)
Холст, масло. 25 × 34. Музей армянской конгрегации мхитаристов, остров Св. Лазаря, Венеция
Холст, масло. 98 × 120. Частное собрание, Нидерланды
Холст, масло. 130 × 170. Ставропольский краевой музей изобразительных искусств
Холст, масло. 120 × 180. Приморская государственная картинная галерея, Владивосток (фрагмент). На фрагменте изображена пленница-армянка, мешающая стрелять в своих освободителей. – Ш. Х.
Местонахождение неизвестно. Фрагмент
Холст, масло. 152 × 107. Дагестанский музей изобразительных искусств имени П.С. Гамзатовой, Махачкала
Холст, масло. 82 × 117. Башкирский государственный художественный музей имени М. В. Нестерова, Уфа
Холст, масло. 50 × 70. Армянская школа, Бейрут
Холст, масло. 150 × 103. ФКГА
Холст, масло. 92 × 72. ФКГА
Холст, масло. 158 × 97. ФКГА
Холст, масло. 158 × 97. ФКГА
Холст, масло. 96 × 160. Частное собрание, США
ГРМ. Фрагмент
Холст, масло. 124 × 192,5. ГРМ
Холст, масло. 128 × 218. НГА
Холст, масло. 47 × 39. Центральный военно-морской музей, Санкт-Петербург
Холст, масло. 133 × 218. НГА
См. запись 17: «Ованес, сын Геворга Айвазяна» – Ш. Х. Центральный государственный исторический архив Армении. Ф. 320. Оп. 1. Д. 78.
ГРМ. Фрагмент
Холст, масло. 246,5 × 319,5. ГРМ
Фотоколлаж. ФКГА
Холст, масло. 106 × 75. Музей армянской конгрегации мхитаристов, остров Св. Лазаря, Венеция
Холст, масло. 66,5 × 100. НГА
НГА. Фрагмент