«Сближением с Репиным я просто очарован! Что за светлая, чудная личность!..» [1]
Художника Илью Ефимовича Репина (1844-1930) и моего деда, военного юриста, литератора и коллекционера Александра Владимировича Жиркевича[2] (1857-1927), связывали близкие дружеские отношения, продолжавшиеся почти девятнадцать лет. Много раз останавливался Жиркевич в доме Репина в Петербурге, присутствовал на его художественных сеансах и вечерах, бывал в усадьбе Здравнёво на берегу Западной Двины. Вместе они совершили в 1899 г. путешествие по Военно-Грузинской дороге.
Известно, что Репин создал несколько портретов Жиркевича. Портрет маслом 1888 г. находится в Ульяновском областном художественном музее (УОХМ), наиболее известный рисунок 1891 г. — в Государственном Русском музее (ГРМ); местонахождение рисунков 1890 и 1895 гг. неизвестно. По материалам уголовного следствия, с которыми познакомил Репина Жиркевич, художник создал картину «Дуэль» (основной вариант 1896 г. — в частном собрании, Нью Йорк; вариант-повторение того же года, ГТГ). Рисунок «Благословение детей» (1897, УОХМ) Репин подарил Жиркевичу и его жене Екатерине Константиновне — в утешение, как предполагаемый эскиз памятника их умершему маленькому мальчику Боре. «Целое событие в моей жизни, — записал в дневнике Жиркевич,— дорогой Илья Ефимович Репин прислал мне и Кате свой рисунок "Христос, благословляющий детей". Без слез нельзя смотреть на Христа и окружающих его деток! Опять я, погрязший в дневные заботы, прикоснулся к таинству искусства: точно камень отвалился от сердца, благодаря любящему взору Христа... Пусть слезы радости и веры в Христа, в торжество его любви будут наградой Илье Ефимовичу за то, что он в минуту нашего семейного горя пришел к нам со своим подарком; напомнил нам вдохновенно о Том, у кого теперь хорошо и радостно нашему Борюшке»[3]. В 1922 г. Жиркевич передал рисунок в Симбирский художественный музей вместе со всей своей художественной коллекцией.
В Отделе рукописей Государственного музея Л.Н. Толстого в фонде А.В. Жиркевича сохранилось 119 писем художника к нему. До сих пор считалось, что большая часть их (96) опубликована в полном объеме в книге «И.Е. Репин. Письма к писателям и литературным деятелям» (М., 1950). Но при сравнении с подлинниками выяснилось, что напечатаны они с огромными купюрами. Не опубликованы письма 1902-1903 гг.; письма 1904-1905 гг. даны с большими сокращениями. Кроме того, изъят ряд кратких метких замечаний Репина по разным поводам. Сокращения касались прежде всего упоминаний или рассказов о царской семье и членах великокняжеских семей; религиозных размышлений художника и его взглядов на роль искусства, в связи с продолжающейся на страницах его писем к Жиркевичу заочной полемикой с Толстым; мыслей художника о русском характере и русской истории.
При таком избирательном подходе к эпистолярному наследию личность художника была представлена читателю в искаженном виде, обедненном и причесанном по политическим меркам 1940-1950-х гг.
Уместно отметить, что и в академическом издании дневниковых записей Жиркевича о Репине (Художественное наследство) так же, как и в письмах, немало купюр и текстовых изменений. Они не оговорены редакторами издания. Думается, назрела необходимость пересмотра и новой, полной, публикации страниц дневника Жиркевича с подробными записями встреч, разговоров, анализа событий, относящихся к Илье Ефимовичу Репину. И тогда в соединении с письмами, в полном объеме представленными в настоящей публикации, они действительно станут серьезным источником знаний о художнике.
Точнее всех о Жиркевиче и ценности его дневника сказал И. Э. Грабарь: «Чтение дневника убеждает читателя в бесспорной правдивости, искренности и скромности автора, не выдвигающего себя самого и не подчеркивающего своей близости к великому человеку. Все это превращает Жиркевича в гётевского Эккермана при Репине, но еще более честного, корректного и умного. Многое в искусстве Репина, бывшее до сих пор непонятным и спорным, этим дневником разъясняется; немало дат и целых вех жизни исправляется и освещается по-новому, восстанавливается творческий процесс и этапы создания знаменитых произведений <...>. Ни один биограф Репина не сможет отныне обойти молчанием этого дневника, носящего характер почти репинской автобиографии»[4].
Последнее письмо Репина Жиркевичу было написано 26 июня 1906 г., оно-то и послужило причиной разрыва их отношений[5]. Илья Ефимович близко к сердцу и восторженно принимал политические перемены в стране, открытие Первой Государственной Думы[6]; он надеялся, что «Россия, из презренных, вероломных грабителей чужого добра становится народом правовым, благородным»[7].
Но не все разделяли радужные надежды художника.
«В возникшей после манифеста 17 октября[8] политической борьбе разных партий, — писал Жиркевичу А.А. Навроцкий[9], — я участия не принимаю, так как придаю существенное значение не политической, а социальной реформе, которая на очереди не только у нас, но и во всей Европе»[10].
Жиркевич также без доверия относился к политическим спорам вокруг этих событий, считая интерес творческих людей к политике недостойным делом. Александр Владимирович допустил ошибку, не вникнув в политическую позицию редактора черносотенного журнала «Друг» П.А. Крушевана, и опубликовал у него в приложении к журналу (Кишинев. № 1. 1906) свои воспоминания об И.К. Айвазовском, стихотворение «У памятника Глинки», рассказ «Вампир» (из записок военного следователя). Это вызвало ярость Репина, и он написал Жиркевичу резкое и оскорбительное письмо[11]. Это последнее письмо Репина было опубликовано с купюрами, что еще более усилило его резкое содержание. Из дневниковой записи Жиркевича от 23 октября 1915 г. известно, что он не смолчал и ответил Репину также резким письмом. Отношения были разорваны, о чем Жиркевич в дальнейшем горько сожалел[12].
В дальнейшем, не приемля антисемитской и черносотенной направленности Крушевана, Жиркевич разорвал отношения с ним и его изданием. 8 июня 1909 г. он записал в дневнике: «Умер П.А. Крушеван, которого я когда-то так любил... Надув меня, он все высылал мне свою газету, несмотря на все мои просьбы прекратить высылку: я не мог читать спокойно, как он проповедует многие идеалы, которым сам не служит. Наконец, я написал секретарю «Друга» резкое письмо, прося избавить меня от высылки противной мне газеты».
Некоторые исследователи в 1950-е годы стали использовать имя Жиркевича в нарицательном смысле, противопоставляя политической зрелости художника. Но время расставляет все по своим местам... Факт передачи этого письма вместе с другими письмами художника в Государственный музей Л.Н. Толстого свидетельствует прежде всего о честности и высокой нравственной позиции А.В. Жиркевича, считавшего, что все, касающееся великого художника, должно принадлежать истории...
В русскую культуру Александр Владимирович Жиркевич вошел отраженным светом тех выдающихся людей, с которыми был знаком и о которых оставил ценные свидетельства в своем дневнике и переписке. Но это лишь часть правды. Чем дальше уходит время, тем яснее становится, что А.В. Жиркевич, выстроивший свою жизнь по высоким нравственным меркам, не изменивший своей позиции, несмотря на трагический итог жизни[13], предстает значимой и яркой фигурой своего времени. Его дневники, письма к нему друзей и знакомых, фотографии современников, всевозможные документы воссоздают атмосферу времени, в которой жил он и жила Россия.
С 1925 г. в Государственном музее Л.Н. Толстого в Москве хранится личный архив А.В. Жиркевича, состоящий из многотомного дневника (1880-1925), 4500 писем, в том числе от выдающихся людей России, 14 альбомов с автографами и множество фотографий, среди которых немало уникальных снимков его современников. Систематическую работу с архивом А.В. Жиркевича первой начала его младшая дочь, Тамара Александровна Жиркевич (1904-1983), последняя представительница рода Жиркевичей по прямой линии. Свое дело она завещала мне, своей дочери: «Если я не успею, ты продолжишь...».
Тамара Александровна была чутким и совестливым человеком, с сильно развитым понятием справедливости. Эти качества она получила в семье, где детей с раннего детства приобщали к высоким образцам культуры в соединении с религиозным воспитанием.
Двенадцать последних лет своей жизни (19711983) Т. А. Жиркевич регулярно, в любую погоду, в гололед, дождь, стойко перенося жару, холод и грязь электричек, несколько раз в неделю ездила из Фрязино Московской области[14] в музей. Ее очень там любили за чистоту души, искренность, работоспособность и преданность своему делу. Тамара Александровна провела грандиозную работу. Понимая, что не успеет разобрать, а тем более обработать весь корпус дневника, она просмотрела его целиком (свыше 12 с половиной тысяч листов плохо читаемого рукописного текста), сделала выписки, благодаря которым становится понятно, о чем идет речь в той или иной тетради. По просьбе музея готовила Указатель упоминаемых лиц. Для своей дочери написала воспоминания о детстве; для нее же собрала выписки из дневника, снабдив фотографиями, и завещала продолжить работу по изучению богатейшего наследия А.В. Жиркевича.
- Из дневника А.В. Жиркевича. Запись от 14 декабря 1887 г. ОР ГМТ. Ф. 22. Тетрадь 7. Автограф.
- Подробнее об А.В. Жиркевиче см.: Русские писатели 1800-1917 гг., биобиблиографический словарь. М.: Большая российская энциклопедия, 1992. Т. 2. С. 269-271.
- Запись 22 октября 1897 г. ОР ГМТ.Ф. 22. Тетрадь 20. С. 37. Автограф.
- Художественное наследство.С. 119.
- См. письмо № 119.
- Манифест об учреждепнии законосовещательной Гос. Думы - 6 (19) августа 1905 г. Первая Дума работала 72 дня: с 27 апреля (10 мая) 1906 по 9 (22) июля 1906 г. Была распущена.
- Письмо № 115.
- Речь идет о Манифесте 17 октября (по старому стилю) 1905 г. об усовершенствовании государственного порядка, о даровании гражданских свобод, свободы вероисповеданий. Он был уступкой Николая II всеобщему недовольству действиями правительства. Невежественным слоям развязал руки в организации наиболее массовых еврейских погромов в истории Российской империи.
- Навроцкий Александр Александрович (1839-1914) - военный юрист, драматург и автор стихотворения «Есть на Волге утес».
- Письмо от 2 апреля 1906 г. ОР ГМТ. Ф. 22. Автограф.
- См. письмо № 119.
- См.: Жиркевич А. Потревоженные тени. Симбирский дневник. М.: Этерна, 2007. С. 232.
- Подробнее см.: Жиркевич А. Потревоженные тени. Симбирский дневник. М., 2007.
- В 1946 г. из ее послевоенного фортепианного кружка возникла Фрязинская музыкальная школа, где Т. А. Жиркевич многое годы была ведущим педагогом. Школа существует и поныне.
Картон, чернила, перо. ГРМ
во время голода в Поволжье. Солдатская шинель, в которую одет Жиркевич, подарок от города. Фотография. Архив Н.Г. Жиркевич-Подлесских
Фотография. Архив Н.Г. Жиркевич-Подлесских
Фотография. Архив Н.Г. Жиркевич-Подлесских
Фотография. Архив Н.Г. Жиркевич-Подлесских
Фотография. Архив Н.Г. Жиркевич-Подлесских
Фотография. Архив Н.Г. Жиркевич-Подлесских