Произведения Е.Д. Поленовой в коллекции Государственного музея-заповедника В.Д. Поленова

Елена Каштанова

Рубрика: 
ВЫСТАВКИ
Номер журнала: 
#4 2011 (33)

«Не дай Бог никогда заботиться об интересности сюжетов для публики, да и вообще думать о публике во время работы — только тогда будешь достоин звания художника»
Из письма Е.Д. Поленовой — П.Д. Антиповой. 1883

Талантливый график, рисовальщик, живописец, керамист, декоратор, собиратель, исследователь, преподаватель... Многомерность личности и творческих исканий Елены Дмитриевны Поленовой всегда создавала определённые сложности для исследователей.

При жизни она не получила должного признания, хотя была по достоинству ценима коллегами и публикой. Её акварели продавались сразу же после выставок, как керамист она имела заказы, произведения абрамцевской мастерской пользовались необычайной популярностью. И только в 1902 году, когда стараниями Н.В. и В.Д. Поленовых была устроена посмертная выставка работ Елены Дмитриевны, оказалось, что творчество её масштабно, а сама она занимает особое место в русском искусстве. Уже тогда А.Н. Бенуа, в полной мере проявив присущую ему тонкость вкуса, нашел точные слова: «Сама Е. Поленова была глубоко художественной натурой, всю свою жизнь старавшаяся проникнуть в самые тайны собственной души, надеясь найти там разгадку основ искусства»1.

Наталья Васильевна Поленова написала небольшую книгу «Е.Д. Поленова»2, которая, по сути, стала первой и единственной (на долгие годы) попыткой осознания творческого пути художницы.

Живописных произведений Е.Д. Поленовой в коллекции Государственного музея-заповедника В.Д. Поленова немного, графические же работы составляют треть фонда графики. По большей части они поступили из семейной коллекции Поленовых: по завещанию художницы её душеприказчиками были братья Василий и Алексей Дмитриевичи и невестка Наталья Васильевна Поленова. В 1939 году наследники Поленовых передали в дар государству семейные коллекции, в том числе и работы Елены Дмитриевны. Этюды, наброски и черновые заметки, хранящиеся в музее-заповеднике Поленова, позволяют проследить творческий путь художницы от ученичества до мастерства, помогают восполнить представление о гранях ее таланта, и вместе с тем дают возможность правильно расставить акценты в трактовке некоторых произведений. Например, акварельный этюд «Змей» — завершение, своего рода «точка», поставленная самой Еленой Дмитриевной в сюжетной линии известной картины «Сказка (Зверь. Змий)» (Музей-заповедник «Абрамцево»).

Поленова — художник особого склада. Её произведения рождались из постоянных раздумий и сильных душевных переживаний. Необычайно эмоциональная по натуре, но весьма сдержанная по складу характера, она в реальной жизни не позволяла выплёскиваться чувствам, оставляя всё в глубине души: откровенна была только в искусстве.

На становление и развитие художницы исключительное влияние оказала жизнь в многолюдной и талантливой семье, в которой царила особенная обстановка. Все члены семьи так или иначе были связаны с научным и художественным миром, жили духовными интересами, главными среди которых всегда оставались высокое назначение искусства, великая миссия художника, ценность классического наследия.

Отец Дмитрий Васильевич Поленов — юрист, историк, исследователь русских летописей и библиограф, первый наставник своих детей в изучении истории — выделял младшую дочь за её одарённость и глубокие знания. Интересуясь занятиями братьев в университете, она штудировала университетские курсы по юриспруденции и математике; в дальнейшем её образование дополнили знания по геологии, минералогии, этнографии, археологии и литературе.

Мать Мария Алексеевна увлекалась рисованием, в молодости брала уроки у академика живописи К.А. Молдавского и стала первым учителем своих детей. Родители развивали в детях любовь к рисованию. С девяти лет Елена Поленова вместе с братьями и сестрой занималась у П.П. Чистякова. А через пять лет поступила в Рисовальную школу Общества поощрения художников (ОПХ), училась у И.Н. Крамского. Рисование увлекало её всё больше: она брала у Крамского еще и частные уроки, а также продолжала (с перерывами) работу в мастерской Чистякова.

В 1869—1870 годы Елена Поленова посещала занятия в студии художника Шарля Шаплена в Париже, высоко оценившего её способности: «У Вас есть талант. <...> В Вас есть содержание, что ещё больше, но Вы не владеете техникой дела, и вот чем Вы должны стремиться овладеть»3. Портрет матери, написанный пятнадцатилетней художницей, говорит не только о талантливости, но уже и о мастерстве.

По словам Елены Дмитриевны, даже будучи вполне сложившимся мастером, она постоянно ощущала эту нехватку школы: «Великая вещь правильная школа. То же самое я постоянно испытываю в живописи. Я ведь этому искусству училась подаяниями «Христа ради», то у одного, то у другого. Того, что даёт школа, вовремя пройденная, мне ужасно не хватает.»4.

Приняв решение работать «строго, серьёзно и всё с натуры», Поленова не расстаётся с альбомами. Много времени она проводит в деревне — Имоченцах в Карелии, Ольшанке в Тамбовской губернии. Много позже Елена Дмитриевна назовёт свою жизнь «цыганской, кочевой». В альбомных набросках — всё то, что художница видела в реальной жизни и что высоко ценила: поэтическая прелесть русской природы, сельская жизнь в старой усадьбе. Свою влюблённость в этот мир художница переносит на страницы альбомов. В акварелях Поленовой нет эффектных видов, подчёркнутых «красивостей», в них скорее доверчивое, пристальное любование деталями, создающими настроение картины.

В 1877 году, во время сербско-турецкой войны, Елена Дмитриевна оставила все занятия и уехала в Киев, где её сестра заведовала временным «Госпиталем круглой башни» для раненых. Сначала она помогала сестре, а потом перешла в госпиталь для тяжелораненых, посещала медицинские курсы и много работала, проявив колоссальную силу духа.

В Киеве Елена Дмитриевна встретила А.С. Шкляревского — врача, профессора Киевского университета. Возникшее чувство было взаимным, но родители не одобрили выбор Елены Дмитриевны, и брак не состоялся. Личная драма оставила ей в жизни только занятия искусством: «Да, дело вещь хорошая, а счастье — вещь ещё того лучшая. Ну, да не далось, так Бог с ним»5. И она выстояла, посвятив жизнь творчеству.

В своём отношении к искусству Поленова была поразительно искренна. Лично пережитое накладывалось на поэтическое, художественное мышление. При изучении творчества художницы особенно важно понять её характер, мысли, чувства, настроения, влиявшие на мировосприятие. К величайшему сожалению, Елена Дмитриевна не вела дневника. Зато сохранились переписка с близкими людьми и сравнительно немногочисленные воспоминания, помогающие приблизиться к пониманию художницы как человека и как творческой личности со всеми сложностями её судьбы.

В музее находится весьма неожиданное произведение Е.Д. Поленовой — автограф перевода с английского языка притчи Оливии Шрайнер о женщине, ждущей ребёнка. Литературно перевод не обработан, но из последних фраз становится ясно, почему эта притча так затронула душу художницы и даже в какой-то мере объясняет сделанный ею жизненный выбор: «Дай мне тронуть ребёнка — Я Любовь. Если я трону его — он не будет идти одиноким в жизни. В глубочайшем мраке он может протянуть руку и встретить другую, протянутую к нему. Если весь мир будет преследовать его, другой ему скажет: «ты и я». — И ребёнок шевельнулся. <...> Около головы матери пчёлы продолжали летать, слегка задевая ее своими длинными туловищами, и в ее представлении, из темной глубины комнаты, появилось ещё новое существо: у него было серьёзное выражение, определенные черты лица, впалые щёки и дрожащая улыбка на губах. Он протянул руку, и она отшатнулась и вскрикнула: «Кто ты?». Он ничего не ответил, и она подняла глаза и взглянула на него: «Что ты можешь дать ребёнку?» — «У человека, к которому я прикоснусь, проснется в крови жгучая горячка, и она выжжет ему кровь, как озон. Горячке этой предел вместе с пределом жизни»6.

Ещё в 1875 году Елена Дмитриевна получила диплом домашней учительницы: экзамены на Петербургских Высших женских педагогических курсах были весьма серьёзными и отняли много сил и времени.

В Петербурге она устроила домашние курсы рисования, преподавала в гимназии Оболенской и в школе Литейно-Таврического кружка Общества вспомоществования бедным женщинам. Вновь поступила в Рисовальную школу при ОПХ (1878—1880), но теперь училась сразу в двух классах: акварельном и керамическом. Занятия керамикой были весьма успешны: Е.Д. Поленова получает на экзаменах подряд две медали и предложение поехать в командировку в Париж. «Какой скандал, Вася, — писала она брату, — меня посылают в командировку за границу от О-ва поощрения. Я думаю, это первый пример в истории, по крайней мере, в русской, чтобы особа нашего бабьего сословия получала поручение и отправляема была в командировку с целью изучения и т.д.»7.

Занятия в Париже оказались интересными и серьёзными: за пять месяцев Елене Дмитриевне удалось овладеть многими знаниями о живописи по керамике и эмалям, работать не только в мастерской Е.А. Егорова, но и на фабрике Ж.-Т. Дека и в мастерской Л.-Э. Зифферта. Великолепные профессиональные знания Елены Дмитриевны позволили откликнуться на просьбу старшего брата Василия Дмитриевича и помочь ему написать статью о керамике.

Забегая вперёд, надо сказать, что путешествовала Поленова много, и её работы из серии «Путешествие на запад в 1895 году», изящные по колориту, тонкие по чувству, мастерские по технике, — особая глава в истории русской акварели.

Париж пленил художницу — и навсегда: «...всё-таки, нигде на свете так хорошо не работается (говоря про изучение чего-либо), как здесь. Вот ещё деревня для вольного труда с натуры хороша. Работать в Имоченцах, и в Воейкове, и где угодно, а учиться в Париже, а жить — в Москве. Как жаль, что год не состоит из трёх осеней! Из них — одну бы учиться в Париже, другую — наслаждаться работой в деревне, а третью — в Москве применять к делу свои знания!»8

Семейные обстоятельства заставили Елену Дмитриевну в 1882 году переехать в Москву. Она очень переживала и разлуку с друзьями, и отказ от собственных художественных планов (ей было предложено заведовать керамическим классом в Рисовальной школе ОПХ), боялась и художественного влияния брата. Но с другой стороны, уже в отправленном из Парижа письме она предчувствовала, что этот переезд знаменует завершение периода ученичества, что именно в Москве окажется реализованным весь накопленный ею художественный опыт. По переезде она оказалась в кругу молодых художников — учеников и друзей брата Василия Дмитриевича, а его жена Наталья Васильевна стала для нее ближайшей подругой. Сблизилась Елена Дмитриевна и с семейством Мамонтовых, в результате она на долгие годы обрела источник вдохновения — Абрамцево — и близкую подругу — Елизавету Григорьевну Мамонтову, сумевшую несколько смягчить присущие Е.Д. Поленовой недоверие и настороженность в отношении к людям.

С этого времени Елена Дмитриевна едва ли не каждую неделю бывала в Абрамцеве: «С натурой пейзажной, конечно, есть стороны более трудные, чем с натурой живой или мёртвой, которую работаешь в своей мастерской, но зато сколько поэзии, насколько сильнее живётся в то время, когда ведёшь эту увлекательную беседу с природой. Не правда ли?»9

Ее очаровала ласковая красота абрамцевских пейзажей, увлекли дружеское общение и совместная работа с разными, но такими бесспорно талантливыми художниками, постановки домашнего театра (она шила костюмы к ним), наконец, абрамцевская столярная мастерская, художественное руководство которой она приняла в 1885 году. По её собственному признанию, сделано было более ста эскизов для мебели в русском стиле. Очень хочется сказать: «в поленовском стиле», поскольку, крайне бережно и вместе с тем пристрастно относясь к первоисточникам, она неизменно следовала поставленной ею цели — «подхватить ещё живущее народное творчество». Елена Дмитриевна сумела создать произведения, в которых не только воплотила собственные фантазии, но и сохранила каноны красоты народных мастеров. В это же время — что не может быть простым совпадением — художница приступает к работе над иллюстрациями к русским народным сказкам: «...начала со сказочных сюжетов, заимствованных из сборника Афанасьева, по правде сказать, рисовала я их без определённой цели, потому что мне нравились мотивы русских сказок (я всегда любила русскую жизнь в её прошлом). <...> стали говорить об издании — мысль мне улыбнулась — я начала иллюстрировать афанасьевскую «Белую уточку»10.

Иллюстраций было создано много, они условно делятся на два периода: «абрамцевский» и «костромской», а объединяет их единая мысль, которой жила художница: «.очень дерзкая, но страшно заманчивая. Хочется в целом ряде акварельных картин выразить поэтический взгляд русского народа на русскую природу, т.е. выяснить себе и другим, каким образом влиял и выражался русский пейзаж на русской народной поэзии.»11.

Одновременно с эскизами для столярной мастерской и иллюстрациями Поленова работает над орнаментами, и до сих пор мало кто можно сравниться с ней в этом искусстве. В роскошные узоры сплетаются странные по форме растения, вьются и кружатся под неведомую музыку красивые сказочные птицы и звери. Елена Дмитриевна сама говорила, что «ей часто снились новые орнаменты или сочетания красок, которые она, проснувшись, зарисовывала, <.> что она обладает цветным слухом, и что много орнаментов восставали перед её глазами во время исполнения музыкальных пьес»12.

И в эскизах столярных изделий, и в иллюстрациях к сказкам, и в орнаментах художница создаёт тот стиль, который позже назовут «русским модерном».

Великолепна по замыслу и по исполнению одна из последних работ Поленовой, которая создавалась вместе с А.Я. Головиным, — оформление столовой в доме М.Ф. Якунчиковой в Наре. Такого свободного полёта фантазии, столь изысканного художественного вкуса и стиля русское искусство ещё не знало. О работе можно судить по сохранившимся эскизам и по старой фотографии. Елена Дмитриевна дорожила этой работой, даже накануне смерти, пока ещё была в сознании, она помнила о ней и писала в завещании: «2). Оказать содействие изданию «Мира искусств», редактируемому С.П. Дягилевым, бесплатно отдавая ему для напечатания в этом издании некоторые, по нашему усмотрению, из произведений Елены Дмитриевны. Кроме того, имея в виду выраженное покойной сочувствие деятельности С.П. Дягилева по устройству выставок, передать ему собрание ее художественных произведений для предполагаемой выставки в Петербурге. 3). Просить А.Я. Головина окончить начатые им, по рисункам Е.Д., декоративные работы, по заказу М.Ф. Якунчиковой...»13.

С позиций сегодняшнего дня нельзя не признать, что наследие Елены Дмитриевны Поленовой, особенно в области графики и декоративно-прикладного искусства, настолько значительно, что достойно самого пристального внимания.

«Она терпеливо училась, долго искала себя, сомневалась, меняла манеру, переходила от керамики и выжигания по дереву к жанру и пейзажу маслом, от книжных иллюстраций — к рисункам для мебели, для вышивок. Смерть взяла её слишком рано. Многое осталось недовершённым. Но всё созданное — оригинально, умно.»14.

 

  1. Бенуа А. История русской живописи в XIX веке. СПб., 1902. С. 254.
  2. Е.Д. Поленова. М., 1902.
  3. Из письма В.Д. Хрущовой — В.Д. Поленову. Париж. 29 июня 1870 года. Цит. по: Сахарова Е.В. Василий Дмитриевич Поленов. Елена Дмитриевна Поленова. Хроника семьи художников. М.; Л., 1964. С. 65. Далее: Сахарова, 1964.
  4. Из письма Е.Д. Поленовой — Н.В. Поленовой. 4 февраля 1895 года. Цит. по: Сахарова, 1964. С. 515.
  5. Из письма Е.Д. Поленовой — В.Д. Поленову. Петербург. 27 марта 1877 года. ОР ГТГ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 3927.
  6. Фонд 1. «Музейные документы» Государственного мемориального историко-художественного и природного музея-заповедника В.Д. Поленова. Инв. № 434. С. 4-6.
  7. Из письма Е.Д. Поленовой — В.Д. Поленову. С.-Петербург. 15 февраля 1880 года. ОР ГТГ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 3947.
  8. Из письма Е.Д. Поленовой — В.Д. Поленову. Париж. 12/24 ноября 1880 года. ОР ГТГ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 3949.
  9. Из письма Е.Д. Поленовой — П.Д. Антиповой. Москва. 22 июня 1883 года. ОР ГТГ. Оп. 1. Д. 6860. Л. 18.
  10. Из письма Е.Д. Поленовой — В.В. Стасову. Москва. 2 апреля 1894 года. Цит. по: Сахарова, 1964. С. 497.
  11. Из письма Е.Д. Поленовой — П.Д. Антиповой. Москва. 25 октября 1896 года. Цит. по: Сахарова, 1964. С. 373.
  12. Юнге Е.Ф. Воспоминания о Е.Д. Поленовой // Русская старина. 1912. Кн. 1. VI. С. 37.
  13. Черновик «Изложения желаний покойной Елены Дмитриевны, составленный ее родственниками». 1899 год, декабрь. Фонд 1. «Музейные документы» Государственного мемориального историко-художественного и природного музея-заповедника В.Д. Поленова. Инв. № 438.
  14. Маковский С. Силуэты русских художников. Москва, 1999. С. 156-157.

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play