ЯРОСТНАЯ МУДРОСТЬ ВДОХНОВЛЕННЫХ (Николай Чернышёв и общество «Маковец»)
Мы полагаем, что возрождение искусства возможно лишь при строгой преемственности с великими мастерами прошлого и при безусловном воскрешении в нем начала живого и вечного.
Наше искусство выходит не из изобретательских фантазий, не из одного чувства формы, неизбежного для художника. Мы ценим то высокое чувство, которое порождает искусство монументальное. Мы знаем, что монументальным искусство становится, лишь овладев высокой степенью мастерства<...>.
Наступает время светлого творчества, когда нужны незыблемые ценности, когда искусство возрождается в своем бесконечном движении и требует лишь яростной мудрости вдохновленных.
«Наш пролог»*
Один из корифеев отечественного изобразительного искусства, «последний из могикан», как его называли современники в конце 1960-х, Николай Михайлович Чернышёв (1885-1973) прожил долгую, насыщенную событиями и творческими впечатлениями жизнь. Волею судеб и житейских обстоятельств, переехав с семьей в начале ХХ века из российской глубинки в Москву и проявляя неистребимый интерес к рисованию, он представил свои рисунки для поступления в Московское училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ). И на удивление всем был принят, начал заниматься своим любимым делом.
По свидетельству художника, решающую роль в его творческом становлении сыграло создание в 1921 году в Москве общества «Маковец» (первоначальное название - «Искусство - жизнь»). Деятельность «Маковца» в художественной жизни 1920-х годов ассоциируется прежде всего с Василием Чекрыгиным. Что касается Чернышёва, то он не только поддерживал все организационные начинания группы, о чем свидетельствуют архивные материалы и дневниковые записи Николая Михайловича, хранящиеся в семье художника. Его можно назвать одним из главных «летописцев» общества с момента его зарождения и до той поры, когда оно прекратило свое существование. Для членов «Маковца» характерно стремление к искусству бытийному, к мощному синтезу, монументальности. Этим идеям в полной степени соответствовало искусство В.Н. Чекрыгина и Н.М. Чернышёва, а также отчасти А.В. Шевченко и К.Н. Истомина.
Упомянем и другое творческое сообщество, сформировавшееся вокруг журнала «Млечный путь» (первый номер вышел в свет в 1914 году) и ставшее своеобразным предтечей «Маковца». Николай Чернышёв был одним из активных создателей «Млечного пути». Он уже окончил МУЖВЗ, где учился у таких выдающихся мастеров, как Валентин Серов, Абрам Архипов, Константин Коровин. Последний высоко оценил эскиз дипломной работы Чернышёва под названием «Покинутая скамейка» и дал напутствие, пронесенное молодым художником через всю жизнь: «<...> Пишите больше вот что здесь, на улице, у вас перед глазами. Всем пишите, пробуйте себя во всем. <...> Лучше жить в норе и, терпя всякие лишения, наслаждаться своим искусством. <.> Знайте Веру, Надежду и Любовь, и во всех лишениях помните эти три. Если одну из них забыл - погиб»[1].
В те же годы Николай Чернышёв открывает для себя красоту древнерусского искусства. Толчком к этому стали лекции историка В.О. Ключевского, искусствоведа В.Е. Гиацинтова, археолога А.П. Голубцова. В дальнейшем древнерусская тема, фигурирующая и в манифесте «Маковца», займет большое место в жизни Чернышёва - автора труда «Искусство фрески в Древней Руси» (вышел в свет в 1954 году) и художника, посвятившего серию картин мастерам древнерусской живописи.
В 1910 году происходит еще одно знаковое событие в жизни Чернышёва: на заработанные заказными портретами деньги он едет в Париж. «В Париже я восторгался одновременно и Сезанном, и Пювис де Шаванном, копировал Леонардо да Винчи», - пишет он в своем дневнике.
Еще год спустя, получив звание художника-живописца в МУЖВЗ, Чернышёв отправляется в Петербург для занятий в Академии художеств. Он работает в графической мастерской профессора В.В. Матэ, изучает монументальную живопись у профессора Д.И. Киплика... Но душа Чернышёва была в Москве, среди тяготевших к журналу «Млечный путь» единомышленников.
Журнал «Млечный путь» был задуман как ежемесячный, не принадлежащий какому-либо литературному направлению и ориентированный в основном на начинающую талантливую молодежь. Главным редактором и издателем был Алексей Михайлович Чернышёв - поэт, старший брат Николая. Он не только безвозмездно и бескорыстно вкладывал в издание журнала все заработанные средства, но и отдавал ему всю душу.
Николай всячески помогал брату в создании журнала. Он предложил название «Млечный путь», выполнил обложку к первому номеру, печатал свои новеллы под псевдонимом «Омутов» и «О-ов». Вместе с М.А. Добровым и Н.И. Яныченко он создал обложку и виньетки[2] первых пяти-шести номеров за 1914 год, тематически связанные с названием издания. Издательская марка, нарисованная В.С. Бартом для журнала «Млечный путь», сохранилась и в «Маковце».
В критических статьях «Млечного пути» начинает вырисовываться эстетическая программа, отдельные положения которой найдут продолжение в программе общества «Маковец»[3]. В «Млечном пути» собрались литераторы и художники, вошедшие впоследствии в «Маковец» (А.М. Чернышёв, Н.Н. Ливкин, сам Николай Чернышёв, В.С. Барт). С журналом сотрудничали художники Н.И. Яныченко, И.А. Скуйе, Н.А. Тырса, В.А. Чернов, М.С. Родионов, П.И. Львов, П.А. Шиллинговский, А.С. Ястржембский, М.И. Кури л ко, скульптор С.Д. Эрьзя и другие. По отношению к авангардистским проявлениям в искусстве 1910-х годов позиция журнала была умеренно-скептической, что отчетливо видно из рецензии на выставку «Бубнового валета» или на петербургскую выставку Наталии Гончаровой[4]...
Именно в «Млечном пути» Н.М. Чернышёв почувствовал и понял самое главное в тогдашней национальной русской культуре - единство всех ее сторон и проявлений. А.А. Блок писал: «Россия - молодая страна, и культура ее - синтетическая культура. Русскому художнику нельзя и не надо быть "специалистом". Писатель должен помнить о живописце, архитекторе, музыканте; тем более - прозаик о поэте и поэт о прозаике. <...> Так же, как неразлучимы в России живопись, музыка, проза, поэзия, неотлучимы от них и друг от друга - философия, религия, общественность, даже - политика. Вместе они и образуют единый мощный поток, который несет на себе драгоценную ношу национальной культуры. Слово и идея становятся краской и зданием; церковный обряд находит отголосок в музыке <...>»[5]. В этом смысле история союза художников и поэтов «Искусство - жизнь» (будущий «Маковец») демонстрирует единение разных творческих личностей, их тесное общение, стремление к осуществлению общей идеи - идеи возрождения искусства.
В 1911-1916 годах рождается великолепная графическая серия Николая Чернышёва «Мифологическая азбука», специально созданная для журнала «Млечный путь» и тесно связанная с поэтичными новеллами художника, опубликованными во многих номерах. Творчество Чернышёва этого периода носит в себе черты сознательной ориентации на прошлое (что отчасти оказывается сродни пассеизму объединения «Мир искусства»). Так, «Автопортрет», портрет поэтессы Марии Папер (оба - 1915), Кнута Гамсуна (1913) и брата Михаила (1915) вызывают аллюзии с работами Гольбейна...
Исторические события прервали художественные поиски Н.М. Чернышёва. Первая мировая война, румынский фронт, госпиталь, где его застала победа советской власти, оформление первых революционных праздников - все это на определенное время отвлекло его от занятий искусством. Но уже в конце 1910-х - начале 1920-х годов он начинает много экспериментировать с приемами кубизма и футуризма («Натюрморт с красным ведром», 1919; «Город», 1920; «Голубой домик», 1921; «Дома и деревья», 1921).
В своих дневниках художник писал: «Начиная с 1918 года, еще будучи в рядах Красной армии, я был захвачен французской живописью Щукинского музея, ставшего к тому времени общедоступным. В течение некоторого времени я находился под влиянием главным образом Пикассо. С изучением Пикассо начинается более углубленное, профессиональное распознавание живописи. Происходит полный разрыв с учебой, начинается радостное творчество. Вспоминаю его как светлый период в своем развитии»[6].
Вернувшись к художественной деятельности, Николай Михайлович продолжает поиски своей темы. Он рисует то, что бросается в глаза, с болью в сердце изображает разоренную военной разрухой Москву, беспризорных, делает серию зарисовок слепых в приюте. Эти рисунки лаконичны, остро характерны - ни одной лишней детали, ни одной ноты унижающей жалости. Простота, ясность, точность. «Так возник цикл рисунков "На улицах Москвы" (1917-1922), в которых создан трагический образ города времени разрухи Гражданской войны»[7].
В начале 1920-х Николай Чернышёв много работает в студии Айседоры Дункан. Художника привлекли внешнее изящество юных танцовщиц, их исполнение в духе современности. Именно в этот период, на рубеже 1910-1920-х годов, под лозунгом «Искусство - жизнь» создается объединение художников, вскоре переименованное в «Маковец».
Многое из того, что декларировал «Маковец», было близко и созвучно интересам Н.М. Чернышёва - его тяге к непосредственному наблюдению, увлечению монументальным и древнерусским искусством. В период существования «Маковца» начал складываться его характерный, узнаваемый стиль. В первом номере журнала (1922) был напечатан графический рисунок Чернышёва, изображающий тоненькую девушку с веткой в руках[8]. При всей схематичности рисунка в нем впервые встречается «чернышёвский» образ хрупкой юности. «В 1923-1924 годах начали вырисовываться контуры моих образов, - вспоминал художник. - С жаром принялся я за зарисовки подростков в детдомах, на детских площадках, в пионерских лагерях, в трудовой школе, на детских технических станциях, на пионерских парадах и слетах»[9]. Так мастер находит свою тему... 1920-е и 1930-е годы можно считать порой возмужания в творчестве Чернышёва. Все особенности, составляющие основу его искусства, были развиты именно тогда. В этот период складывается его самобытный стиль.
Тема синтетического искусства, соответствовавшая программным установкам «Маковца», по-своему реализовывалась в творчестве Чернышёва. Не случайно одной из последних незаконченных картин мастера из цикла, посвященного мастерам древнерусской школы, стал образ Алипия Печерского, оставшийся на его мольберте.
В этой связи надо вспомнить о поездках Н.М. Чернышёва по древнерусским городам вместе с С.В. Герасимовым, М.С. Родионовым и М.А. Добровым, о его книгах по технике стенных росписей, о статьях, посвященных Александру Иванову и Андрею Рублеву, фрескам Дионисия и краскам, которыми они были написаны, о творческом общении с В.А. Фаворским и осмотре с И.Э. Грабарем разрушенных в годы войны храмов Новгорода и Пскова для выяснения возможности их восстановления. Одним словом, именно под воздействием духовно-нравственных и культурно-синтетических устремлений, провозглашенных в «Маковце», сформировалась целостность творчества Н.М. Чернышёва.
Истоки образного романтизма, присущего искусству Чернышёва, нужно искать в той же программе «Маковца». Теоретическая установка общества опиралась на развитие идеи «вечности», что предполагало утверждение непреходящих эстетических и нравственных ценностей. В творчестве маковчан одновременно живут связь с натурой и стремление к «преображению природы», желание в случайном, обыденном открыть черты «являющейся, но не явленной в мир красоты»[10].
Одна из особенностей творчества Николая Чернышёва - его любовь к созданию тематических вариаций, настойчивое возвращение к определенному пластическому образу. Художник ищет, пробует себя в многочисленных повторах одного и того же мотива. Художественный образ меняется при этом лишь в нюансах: к примеру, прослеживается четкая линия от картины «Пух летит» (1958) через вариант «Обнять весь мир» (1962) к полотну «Земной рай» (1970).
В письме брату от 24 марта 1960 года по случаю его 80-летия Н.М. Чернышёв пишет: «Посеянные тобою семена "Млечного пути" и "Маковца" начинают давать или скоро начнут давать всходы. Теперь ты едва ли встретишь образованного искусствоведа, который не знал бы о них. Правда, есть еще мракобесы и злопыхатели, которые стараются сделать из этого жупел. Но есть и такие, которые видят в них неугасимую искру глубокого искусства»[11].
Идеалом «Маковца» был реализм, объединяющий русскую школу и европейскую художественную мысль, - реализм не мелкого быта, подробных описаний и натуралистических деталей, а духовный реализм, осененный красотой и силой человеческого разума, высоких душевных устремлений. В подтверждение этих слов можно привести дневниковые записи Чернышёва: «Красота - это то, что возвышает дух человека. <...> Красота редка, и это закономерно. Если бы ее сконцентрировать, то она испепелила бы смертных (ее увидевших). Не потому ли она рассеяна всюду, и, чтобы ее заметить, надо всегда быть начеку»[12]. Эти идеи пронес через всю свою жизнь и творчество Николай Михайлович Чернышёв.
Вот как он определил свое творческое кредо: «Задача моей жизни - найти связующее звено между грандиозным наследием древнерусского искусства и задачами сегодняшнего дня. Отнюдь не воссоздать старое, из чего получилась бы стилизация, то есть нечто отмершее, неорганическое. Но создать живое, гармоническое искусство наших дней, в которое верили бы все»[13]. В этом заключается идеал «Маковца», воплощению которого посвятил свою «жизнь в искусстве» Николай Чернышёв.
* Маковец. М., 1922. С. 3–4
- Архив семьи Н.М. Чернышёва.
- Виньетки и репродукции изображают, как правило, одинокие фигуры, прогуливающиеся лунной ночью, «окуляр» звездного неба в «венке» из облаков, изящные силуэты и абрисы слегка стилизованных зверей и птиц, нежные профили женских головок и т.п. Они словно призывают «сдавленных тяжелыми объятиями повседневности, прикованных к земле цепями суетных забот и страданий людей» поднять взор туда, «где безмятежно мерцает напоминающий о вечной, нетленной красоте Млечный путь» (Чернышёв А.М. Вступая в ряды периодической печати. // Млечный путь. 1914. №1. С. 1).
- Илюхина Е.А. Художественное объединение «Маковец» // Маковец. 1922-1926: Сборник материалов по истории объединения и каталог выставки в Государственной Третьяковской галерее. М., 1994. С. 8.
- Argos // Млечный путь. 1914. №5. С. 12.
- Цит. по: А.А. Блок «Без божества, без вдохновенья» (Цех акмеистов) // Впервые опубликовано: сборник «Современная литература». Л., 1925.
- Народный художник РСФСР Николай Михайлович Чернышёв. 1885-1973. М., 1978. С. 30.
- Народный художник РСФСР Николай Михайлович Чернышёв. 1885-1973. Каталог выставки произведений. Составители Л.И. Громова, П.Н. Чернышёва. М., 1990. С. 12.
- Маковец. 1922. №1. С. 10.
- Народный художник РСФСР Николай Михайлович Чернышёв. 1885-1973: Каталог выставки произведений / Составители Л.И. Громова, П.Н. Чернышёва. М., 1990.
- Вендельштейн Т.Б., Илюхина Е.А. и др. Маковец 1922-1926: Сборник материалов по истории объединения. М., 1994. С. 12.
- Цит. по: Минина Ю.Л., Чернышёва П.Н. А.М. Чернышёв и его журнал «Млечный путь» // Дельфис. 2011. №3. С. 107.
- Из дневниковых записей Н.М. Чернышёва // Архив семьи художника.
- Из дневниковых записей Н.М. Чернышёва // Там же.
Холст, масло. 70 × 50. ГТГ
22 × 15,5. Архив семьи Н.М. Чернышёва
24 × 19. Архив семьи Н.М. Чернышёва
Рисунок из журнала «Маковец» (1922, №1). 21 × 16. Архив семьи художника
22 × 18. Архив семьи Н.М. Чернышёва
Бумага, акварель. 9 × 14. Собственность семьи художника
Холст, масло. 60 × 50. Частное собрание
Холст, масло. 71,1 × 51,5. ГРМ
Холст, масло. 53 × 69. Собственность семьи художника
Бумага, карандаш. 31 × 24. Собственность семьи художника
Эскиз. Холст, масло. 57 × 68. Собственность семьи художника
Бумага, сепия. 45 × 33. Собственность семьи художника
Холст, масло. 95 × 56. Частное собрание
Бумага, акварель. 22,5 × 32. ГТГ
Холст, масло. 97 × 71. Частное собрание
Холст, масло. 42,3 × 35. Собственность семьи художника
Холст, масло. 64 × 102. Нижнетагильский муниципальный музей изобразительных искусств
Бумага, офорт. 24 × 18,5. Собственность семьи художника
Бумага, карандаш. 21 × 16,5. Собственность семьи художника
Бумага, угольный карандаш. 23 × 27,5. Собственность семьи художника
Холст, масло. 102 × 62,5. Частное собрание
31,5 × 24,5
5 × 4. Издательская марка журнала «Маковец»; была нарисована для журнала «Млечный путь»
Бумага, карандаш. Собственность семьи художника
Бумага, угольный. карандаш. 27 × 20. С дарственной надписью Н.М. Чернышёву. Собственность семьи художника
Бумага, угольный карандаш. 22,5 × 32,5. Собственность семьи художника
Холст, масло. 95,5 × 68,5. ГТГ
Холст, масло. 81 × 132. Пермская Государственная художественная галерея