Иллюзия реальности

Современная критика и искусствознание, ориентированные на так называемое актуальное искусство, идут по пути радикального переосмысления наследия отечественной художественной культуры ХХ века. Скоротечность такого подхода вызывает немало вопросов к теоретикам и историкам искусства новой формации. С одной стороны, они стремятся к концептуальности формального анализа и оценок тенденций и явлений прошлого, с другой - нередко пользуются прямо противоположными средствами и методами исследования культуры, опираясь на социально-политические аспекты в изучении художественного процесса, исключая при этом саму его специфику, уникальность и самодостаточность.

Подразумевая и подобную позицию, инициаторы и организаторы выставки «"Новая вещественность" Николая Загрекова и русские художники» тяготели к большей объективности рассмотрения этой проблемы. На примере обобщения отдельных тенденций конкретного исторического периода развития искусства в Советской России и Германии времен Веймарской республики обратим внимание на параллельные черты в творчестве мастеров русского зарубежья и тех, кто остался на родине, сравнивая их с немецкими представителями неоклассицистической ориентации.

Эта необычная по составу и содержанию экспозиция в частной галерее «Наши художники» серьезностью намерений и научной основательностью дала повод к всестороннему - не заученному или тенденциозному - исследованию сложных, зачастую противоречивых явлений искусства 20-30-х годов минувшего века. Не впадая в вульгарную социологию, позволим себе представить выставку как определенный эстетический феномен, в котором мы видим прямые аналогии с результатами интеграции национальных менталитетов и творческих поисков самоидентификации. Неореалистические, классицистические тенденции стали порождением не просто противостояния полярных по своим задачам форм существования и жизнедеятельности искусства беспредметного и фигуративного, а абсолютно разных систем мировосприятия и творческого познания. И то и другое было востребовано временем, потому не будем отождествлять по значимости эти явления, а ограничимся материалом самой экспозиции.

Имя Николая Загрекова, как и многих других замечательных представителей художественной культуры русского зарубежья той поры, в силу известных причин было на долгие годы предано забвению.

Следует признать, что, незаслуженно забытые и с той и с другой стороны, эти мастера по профессиональному уровню, образно-тематической выразительности своих произведений и эстетическим взглядам не уступали своим именитым европейским, в первую очередь немецким и французским, современникам. То же самое можно сказать и о советском искусстве данного периода, не признававшемся на Западе, существовавшем в идеологической изоляции несмотря на явные его художественные достоинства.

Поиски истины, восстановление исторической справедливости дали впечатляющие результаты в масштабных межгосударственных выставочных проектах, таких как «Париж-Москва» и «Берлин-Москва». Наряду с такими глобальными акциями экспозиция в галерее «Наши художники» может показаться не столь актуальной. Однако это не так, поскольку и Загреков, и целый ряд других самобытных и ярких мастеров искусства русского зарубежья остались до сих пор незамеченными, их произведения не вошли в состав и каталоги упомянутых официальных выставок. Восполняя этот пробел в истории отечественного и европейского искусства в целом, галерея «Наши художники» последовательно осуществляет программу показа незаслуженно обойденных либо умышленно замалчиваемых имен представителей многочисленной русской эмиграции. Не имея реальной возможности расширить границы своей выставки включением в нее произведений немецких, французских и других европейских, а также некоторых американских мастеров неореализма и «новой вещественности», организаторы, тем не менее, задались целью умозрительно представить некую более развернутую по составу виртуальную экспозицию, о чем заявлено в концепции первоклассного по всем параметрам каталога, хотя главный акцент в нем сделан на взаимосвязи русского и немецкого искусства рассматриваемого периода.

Николай Загреков, заново открытый для истории художественной культуры, стал объединяющей фигурой, вокруг творчества которого выстроена образно-содержательная научная концепция этой выставки. Уроженец Саратова, выходец из буржуазно-аристократической среды, воспитанник Боголюбовского рисовального училища и ВХУТЕМАСа, он органично унаследовал лучшие традиции русской школы живописи с ее профессиональной основательностью, открытостью и восприимчивостью к новым веяниям и идеалам.

Предоставленные для экспозиции работы из собраний Государственной Третьяковской галереи, Государственного Русского музея и ряда частных коллекций современников мастера: Александра Самохвалова, Георгия Ряжского, Павла Соколова-Скаля, Климента Редько, Александра Шендерова, Владимира Малагиса, Владимира Одинцова, Натана Альтмана, Николая Дормидонтова и других представителей советского искусства, близких по пластике и смыслу образно-содержательных задач, по эстетическому диапазону Загрекову, - позволили значительно раздвинуть представления о сути и значении неореалистического крыла отечественного изобразительного искусства, его роли и значении в общеевропейском художественном процессе 1920-1930-х годов. В этом контексте многие имена оказались подлинным открытием.

Авторы экспозиции, сравнивая и анализируя созданные словно в пандан загрековским работы с точки зрения использования композиционных, пластических и колористических приемов, дают зримые параллели с носителями идей, востребованных общественным сознанием, отвечавших вкусам, эстетическим предпочтениям того времени, вызванным далеко не однозначными причинами.

Перекличка, диалог отдельных работ Николая Загрекова с конкретными произведениями, например, Шендерова и Ряжского, Николая Денисовского и Самохвалова, Федора Богородского и Леонида Акишина отсылают нас к творчеству немцев - Отто Дикса, Георга Гроса, Карла Хофера, Ханса Грундига, Макса Бекмана, а также напоминают о самом американском художнике времен великой депрессии Эдварде Хоппере. Но, конечно, в первую очередь подобные сравнения относятся к отечественным мастерам - Юрию Пименову, Александру Дейнеке, Андрею Гончарову, Сергею Герасимову, Виктору Перельману, Евгению Кацману, Давиду Штеренбергу. И дело не только в определенной социальной адаптированности их искусства, схожести типажей и моделей, но и в самой реакции этих художников на факты и события той эпохи, их интерпретацию и трансформацию.

Каждое произведение Загрекова влечет за собой вереницу ассоциативных образов, созданных его современниками как в России, так и за рубежом. Возникают параллельные ряды - так, за его произведением «Крестьянин с кроликом-призером», написанным в 1925 году, выстраивается галерея подобных по эмоциональному состоянию, живописно-пластическим характеристикам, колористической гамме, в которую входят работы Курта Квернера, Франца Радзивилла, Эрнста Фритча. Они в чем-то созвучны и тождественны в формальном и психологическом плане. Приведем в качестве другого примера его полотно «Спортсменка» 1928 года, которое сопрягается с целым рядом произведений уже советских художников, писавших таких же олицетворявших идеалы гармонии и красоты, физического и духовного здоровья женщин своего времени, как и у Загрекова. Это открытые навстречу зрителю, изображенные фронтально, в динамических позах, в контрастной цветовой гамме лаконичные образы героинь Самохвалова, Дейнеки, Ряжского. А его натурщицы, исполненные сангиной в начале 1920-х годов, своей академической виртуозностью вызывают в памяти рисунки Александра Яковлева, Василия Шухаева и отточенные ню Зинаиды Серебряковой.

В женских образах, созданных Загрековым, таких как «Женский портрет (Рози Майн)» 1928 года и «Девушка с рейсшиной» 1929 года, мы видим и иное представление о своих современницах, достаточно отстраненное от пафосных спортсменок, ставших типическими, собирательными персонажами для той поры. В названных произведениях игривость, лукавство, особое очарование моделей больше связано с личными пристрастиями мастера, а не с публичной, общественной потребностью. Поэтому выбранные работы столь отличаются от оптимистически-пафосных героинь в его творчестве. Определенная камерность, интимная доверительность доминируют в них. Передавая сложное чувственное состояние своих моделей, здесь он использует другие выразительные средства. Усложняется, становится насыщеннее и богаче его палитра, композиция и рисунок подчинены многоассоциативной драматургии, завораживающей воображение романтической недосказанностью раскрытия внутреннего мира запечатленных чуткой кистью живописца женских образов, словно обретенных в другой, далекой от суеты повседневности, жизни.

Подобные наблюдения выводят Николая Загрекова за пределы условно обозначенного художественного направления, диапазон его творчества оказывается значительно шире, нежели само понятие «новой вещественности», круг эстетических интересов мастера представляется более широким. Его близость, а в определенном смысле и родство германской культуре, возможно благодаря происхождению супруги из немцев Поволжья, несомненно привнесли в русскую душу художника черты европейского мировоззрения, как, впрочем, и в искусство его соотечественников и современников, многие из которых учились во Франции, Германии, воспитывались на классических образцах и шедеврах национальной мировой культуры.

Вот почему Загреков, как и другие большие мастера русского искусства по обе стороны «железного занавеса», заслуживает достойного упоминания об его творческом, духовном вкладе в историю русского и европейского искусства.

Русское искусство, интегрированное в европейское, стало неотъемлемой составляющей многообразия и общности, параллелей и альтернатив мирового художественного процесса двадцатого столетия, в котором черты глобализации не доминировали над национальной самобытностью, не заглушали и не противоречили ей. Выставка в галерее «Наши художники» обозначила новые приоритеты в освоении и исследовании национального и мирового культурного наследия минувшего века, расширив сферу объективности мнений и оценок. Экспозиция представила в новом свете известные и забытые имена, изученные и непрочитанные страницы истории искусства. Организаторы и спонсоры этого проекта выполнили еще одну благородную миссию: ввели в научный обиход творческое наследие Николая Загрекова, тем самым сократив число белых пятен на карте отечественной культуры.