Усадьба Горки и судьба ее коллекции

Горки - одна из старейших усадеб Подмосковья. Эта усадьба, первые сведения о которой относятся к середине XVI в., пережила за свою долгую и богатую событиями историю и периоды взлета, когда строились усадебные постройки и разбивались парки, и времена относительного благополучия, и пору запустения, когда ветшали и разрушались здания, зарастал парк, а усадебная территория продавалась под дачные застройки. Образовавшись как родовое поместье Спасителевых, Горки впоследствии неоднократно меняли владельцев, среди которых - представители таких знатных фамилий России, как Наумовы, Белосельские, Бутурлины, Бекетовы, Дурасовы, Лопухины.

Все те же мирные и свежие картины:
Деревья разрослись вдоль прудовой плотины,
Пред домом круглый пруд, за домом темный сад,
Там роща, там овраг с ручьем, курганов ряд...
П.А. Вяземский

Одной из лучших иллюстрацией для этих строк, написанных П.А. Вяземским в своем любимом Остафьево, может служить старинная подмосковная усадьба Горки. Долгие годы и в нашей стране, и за рубежом эта усадьба была известна более всего как место, связанное с именем В.И. Ленина, где глава советского правительства прожил последние годы жизни. Но возросший интерес к русским усадьбам привлекает в этот чудесный уголок Подмосковья все больше людей, для которых Горки - тот сохранившийся островок былой России, где еще можно окунуться в атмосферу старой усадебной жизни. Время пощадило эту прекрасную усадьбу, судьба ее оказалась более счастливой, чем участь большинства русских загородных поместий. Горки избежали разрушения и варварского расхищения художественных ценностей, их архитектурный облик не был искажен поздними пристройками, а старинный усадебный парк практически не пострадал от стихийных вырубок. До наших дней Горки сохранили не только архитектурно-парковый ансамбль, но и большую часть своей уникальной усадебной коллекции.

Усадьба Горки

С 1824 г. Горки принадлежали А.А. Писареву. Генерал-лейтенант, участник Отечественной войны 1812 г., сенатор, попечитель Московского университета, литератор, Писарев был известным государственным и общественным деятелем России. Именно при нем в Горках создан сохранившийся до наших дней архитектурно-парковый ансамбль, характерный для среднепоместной усадьбы первой половины XIX в. Главный дом и два боковых флигеля, построенные в стиле классицизма, занимали необычайно выгодное место на высоком берегу лесной речки Туровки, притока Пахры, и прекрасно смотрелись со стороны проходившего в версте от усадьбы Каширского тракта. Ландшафт местности определил деление усадебного парка на нижний, пейзажный, круто спускающийся по речному обрыву, и верхний, регулярный, расположенный за главным домом. Писарев, вложивший в строительство усадьбы большие денежные средства и много душевных сил, часто и подолгу жил в Горках. Он гордился своим имением и любил приглашать в Горки, где «без красного словца... и двери настежь и сердца»[1], своих многочисленных друзей.

Со второй половины XIX в. закончился дворянский этап в истории усадьбы и наступил так называемый «купеческий» период, когда Горками владели представители таких купеческих династий, как Сушкины, Прокофьевы, Шибаевы, Герасимовы.

В начале XX в. Горки приобретают братья Герасимовы. В духе зародившейся еще в конце XIX в. тенденции использовать приобретенные усадьбы в коммерческих целях Герасимовы стремились не столько к сохранению архитектурно-парковой среды усадьбы, сколько к извлечению прибыли за счет дробления территории парка на дачные участки. Они смогли добиться устройства на проходившей в четырех верстах от усадьбы тогдашней Рязано-Уральской железной дороге платформы, получившей название «Герасимовка». Открытие железнодорожной платформы вблизи усадьбы сделало этот район Подмосковья более доступным, и Герасимовы начали продавать и сдавать в аренду земельные участки Горок под дачные застройки. Так, на большом участке, расположенном в юго-восточной части усадьбы, возник дачный поселок.

Сами Герасимовы, хотя в Горках постоянно не проживали и использовали их как место семейного, в основном летнего, отдыха, любили свою усадьбу. Однако, испытывая постоянные финансовые затруднения, они не вкладывали средства в ее развитие и в итоге были вынуждены покинуть Горки, выставив их на продажу.

Менялись хозяева в старой усадьбе, но не суждено ей было погибнуть или окончательно заглохнуть. Усадьбу у Герасимовых в 1909 г. приобретает З.Г. Морозова-Рейнбот. Новая хозяйка усадьбы, личность яркая и самобытная, которую современники называли настоящим русским самородком, родилась в 1867 г. в Орехово-Зуеве в семье купца второй гильдии Г.Е. Зимина. Будучи женой одного из самых удачливых русских промышленников и мецената С.Т. Морозова, Зинаида Григорьевна, несмотря на ряд драматических моментов в своей судьбе, прожила в целом жизнь, полную достатка, любви, почитания и встреч с интересными людьми. Оставшись после трагической гибели Саввы Тимофеевича наследницей огромного состояния, в 1907 г. она вышла замуж за генерал-майора свиты Его Императорского Величества, градоначальника Москвы А.А. Рейнбота. Однако спустя два месяца после бракосочетания семейная жизнь была омрачена выдвинутыми против мужа обвинениями в казнокрадстве. Едва улеглись страсти вокруг причин самоубийства С.Т. Морозова, как Москва вновь шумно обсуждала скандальную отставку А.А. Рейнбота с поста градоначальника и ход судебного процесса.

Это был сильный удар по самолюбию гордой и независимой женщины. Зинаида Григорьевна, стараясь найти выход из создавшегося положения, круто меняет прежний открытый, полный встреч, балов и приемов, образ жизни. Морозова продает роскошный особняк на Спиридоновке М.П. Рябушинскому, оставляет загородное имение Покровское-Рубцово в Звенигородском уезде Московской губернии старшему сыну Тимофею и уезжает в Горки. В этом уютном уголке Подмосковья, вдали от светской суеты и сплетен, в хлопотах по обустройству новой усадьбы она пытается обрести душевное спокойствие и начать новую жизнь. В Москву она теперь выезжает редко, в основном по делам, связанным с благотворительной деятельностью[2] и строительством в Горках.

Зинаида Григорьевна открыла новую и самую яркую страницу в истории старинной усадьбы. Последней хозяйке удалось создать в Горках новый и редкий для России тип буржуазного поместья, где были успешно учтены все новейшие достижения и требования времени. И это, как покажут дальнейшие события, во многом способствовало тому, что Горки, пережив все трудные времена в истории страны, не только сохранились, но и смогли стать одним из интереснейших музейных памятников русской усадебной культуры XIX - начала ХХ в.

Усадьба - это не только среда обитания, но и место реализации творческих возможностей личности владельца. Честолюбивая и богатая хозяйка, всегда мечтавшая жить в старой дворянской усадьбе, проявила себя в полной мере. Стремясь восстановить имение, Морозова откупила несколько дач вместе с участками, произвела реконструкцию главных усадебных построек, создала на базе старого хозяйственного двора рентабельное хозяйство, оборудованное по последнему слову техники, построила новые оранжереи и теплицы, водонапорную башню и электростанцию, снабжавшие поместье водой и электричеством. На склоне речного обрыва у дороги, ведущей к северным воротам усадьбы, была возведена церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы, предметы убранства которой «приобретены храмоздательницей с приличным достоинством»[3].

Предположительно, для реконструкции усадьбы Зинаида Григорьевна пригласила в Горки знаменитого русского зодчего Федора Осиповича Шехтеля, давнего друга семьи Морозовых[4]. По проекту архитектора центральный ансамбль усадьбы, состоящий из главного дома и двух флигелей, с деревянными верандами и крылечками, больше походивший на дачу, перестраивается и приобретает вид дворцовой постройки. Известно, что в Горках работал и другой московский архитектор - Ф.Н. Кольбе, который не только руководил строительными работами, но, вероятно, принимал участие и в проектировании некоторых усадебных построек.

Строгий двухэтажный прямоугольный объем Большого дома с торцов удлиняется одноэтажными разновеликими пристройками: с северной стороны - Зимним садом со стеклянной полуротондой, а с южной - остекленной цветными витражами верандой. На плоских крышах пристроек устроены открытые, огражденные балюстрадой террасы. Парадный западный фасад дома, обращенный к пейзажному парку, украсил шестиколонный портик ионического ордера, на белокаменной лестнице которого установлены две большие мраморные вазы. Восточный фасад, выходящий в регулярный парк, оформляется колоннадой тосканского ордера. Фасадные окна второго этажа, с «зеркальным» остеклением на западе и тройные, «венецианские», на востоке, обрамляются скульптурным фризом на мифологические темы. Полуротонда и центральное окно Зимнего сада также украсили барельефы, а фигурный переплет стеклянной двери сада - лепной архивольт. Изменили свой внешний вид и усадебные флигели: к их торцам со стороны пейзажного парка пристроены полуротонды, а к парадным входам - четырехколонные портики дорического ордера с балконами.

Внесение в облик ансамбля новых деталей не нарушило его архитектурной целостности, а декор фасадов, выполненный в неоклассическом стиле, придал некоторую легкость и изящность строгим классическим формам зданий.

В результате реконструкции изменился не только внешний облик зданий, иным становится и убранство интерьеров, все элементы которого одновременно с архитектурой дома составили единый в стилевом отношении образ. Интерьеры Большого дома и флигелей восхищают гармоничным сочетанием современного комфорта с атмосферой старой дворянской усадьбы. В убранстве комнат использовались предметы мебели, художественные полотна и изделия декоративно-прикладного искусства XVII - начала ХХ в., частично привезенные З.Г Морозовой-Рейнбот из особняка на Спиридоновке и загородной усадьбы Покровское-Рубцово, частично - приобретенные и изготовленные на заказ специально для новой усадьбы в лучших магазинах и мастерских Москвы и Петербурга.

Преобразился и старинный ландшафт усадьбы. В верхнем, регулярном, липовом парке, особую таинственность которому придают курганы вятичей XII в., проложили несколько новых аллей, его уголки украсили мостики с перилами из балясин, а центр - большая цветочная клумба с мраморной вазой на высоком постаменте. В духе нового времени в парке устроены теннисный корт и крокетная площадка. Получил свое окончательное оформление и нижний, пейзажный, парк, раскинувшийся на террасном склоне между домом и речкой.

На парадном дворе усадьбы сооружается фонтан с бассейном, окруженный цветником, а со стороны обрыва пейзажного парка площадка двора огораживается полукруглой балюстрадой с декоративными вазами. Ограждение террас и балконов главного дома и флигелей в форме балясин является элементом декора и вместе с балюстрадой двора создает своеобразный эффектный орнаментальный пояс.

В результате реконструкции архитектурно-парковый ансамбль Горок приобрел облик великолепной неоклассической усадьбы в духе русского классицизма рубежа XVIII-XIX вв.

Усадьбу в Горках не постигла печальная участь большинства поместий, которые после октябрьских событий были разграблены или разрушены. Зинаида Григорьевна смогла организовать своих работников на охрану усадебного хозяйства и не допустить разгрома. Позднее, когда летом 1918 г. Горки переходили в распоряжение Московского губернского комиссариата земледелия, в акте приема усадьбы по просьбе местных крестьян отдельным пунктом отмечалось, что «со стороны граждан села «Горки» имению «Горки» никакого ущерба не было принесено»[5].

10 марта 1918 г. Горки были национализированы и переданы в распоряжение Сухановского волостного земельного комитета. З.Г. Морозова вынуждена покинуть усадьбу. Однако, пользуясь лояльным отношением к ней со стороны своих бывших рабочих и управляющего Зандовского, она не теряет связи с ней, постоянно бывает в Горках и надеется получить разрешение на аренду хозяйства[6]. Это позволило бы Зинаиде Григорьевне проживать в усадьбе и влиять на ее дальнейшую судьбу. В апреле 1918 г. она добивается приезда в Горки Комиссии по охране памятников искусства и старины, созданной при Комиссариате имуществ республики, которая, обследовав усадьбу, выдает Морозовой удостоверение в том, что «дом с художественно-исторической обстановкой в нем, как национальное достояние, находится под охраной Комиссии»[7].

По отношению к бывшей владелице власть заняла жесткую позицию: Морозовой не только отказано в праве проживать в усадьбе, она едва избежала ареста, решение о котором уже принято на заседании Мосгубземкома. Зинаида Григорьевна уезжает в Москву и больше никогда не вернется в Горки[8].

П.П. ГОСЛАВСКИЙ. Старая усадьба. 1896
Холст, масло. 46,5×68

Что касается судьбы усадебной коллекции, то после перехода Горок в распоряжение Московского губземкома дано распоряжение, согласно которому предлагалось «всех лиц и организаций, обращающихся с требованием о выдаче им движимого имущества из с/х фермы «Горки»... направлять в Губземком, а имущества не выдавать»[9]. Большой дом и Северный флигель оставались опечатанными и не использовались для жилья: для проживания рабочих и служащих хозяйства в усадьбе имелось достаточное количество помещений. Тем не менее 1918 г. стал годом первых утрат для коллекции усадьбы, первым трудным периодом в ее послереволюционной истории. Несмотря на запрет, часть имущества из усадьбы вывезена. В помещение Московского губземкома в июле 1918 г. доставлено около сорока предметов мебели: письменные столы и диваны, кресла и стулья, шкафы и конторки. Несколько диванов, кроватей и кресел красного дерева в июне выдано в распоряжение Подольского уездного комиссариата земледелия. Запрет на вывоз был связан не столько с заботой о судьбе художественных ценностей, сколько с установлением контроля за их перемещением со стороны Губземкома. Но контроль осуществить не удалось: вскоре процесс вывоза и расхищения усадебного имущества стал принимать стихийный характер. 2 августа 1918 г. на заседании Губземкома, где обсуждался вопрос о «ненормальном положении в имении Горки», было принято решение передать предметы, имеющие художественное и историческое значение, Историческому музею[10].

В ноябре 1918 г. усадьба пережила еще одно «нашествие» - со стороны Музейного отдела Наркомпроса. 27 ноября 1918 г. в Горки приезжает эмиссар Музейного отдела Н.Н. Белоцветов, который, обследовав усадьбу, признал желательным вывоз из нее отдельных предметов, в частности портретов работы Лампи, И.К. Макарова, В.А. Серова и старинных гравюр с видами Санкт- Петербурга. В декабре из Горок вывезено более сорока предметов. Среди них гравюры и миниатюры французских и русских мастеров конца XVIII - начала XIX в., портреты русских художников XIX в., акварели и пастели. Художественные ценности усадьбы поступили в хранилища Национального музейного фонда. Уже в 1919 г. несколько картин и акварелей горкинской коллекции из фонда передали в московские и провинциальные музеи. В частности, пастель А.М. Васнецова «Поздняя осень. Прощание с парком» отправилась в Пермь, а картина И.К. Макарова «Портрет неизвестной в синем платье» - в Туркестанский университет. Часть предметов, в основном изделий русского и западноевропейского фарфора, из Горок вывезли позднее, в марте 1919 г.

Если проследить за перемещением художественных ценностей из усадеб, то стоит отметить, что вывозы касались в основном изделий декоративно-прикладного искусства из бронзы, фарфора, хрусталя, серебра и мельхиора, художественных полотен, миниатюр, графики, скульптуры, библиотек и архивов владельцев. Мебель чаще всего оставляли в усадьбах, вывозя лишь наиболее ценные образцы «большой редкости и красоты», обрекая оставшуюся часть на гибель[11]. Нехватка транспортных средств, отсутствие больших помещений для хранения мебели, ее громоздкость привели к тому, что часть усадебных мебельных коллекций оказалась безвозвратно утраченной. Коллекция усадебной мебели в Горках в этот период пострадала менее всего. Кроме нескольких предметов, реквизированных представителями Московского губземкома и Подольского уезда после конфискации усадьбы, целостность коллекции не была нарушена.

Дальнейшую судьбу усадьбы определил приезд в Горки В.И. Ленина: именно этот приезд, а в дальнейшем Горки становятся постоянным местом отдыха и лечения главы государства, спас усадьбу от забвения, а коллекцию от разорения. Любовь, которую питали к Горкам прежние владельцы, передалась и вождю мировой революции, и это несмотря на то, что никакой сентиментальности к русской усадьбе и усадебной культуре он не испытывал[12].

В 1938 г. состоялось решение Оргбюро ЦК ВКП(б) о создании в Горках Дома-музея В.И. Ленина. Началась работа, которая протекала медленно и трудно, по ремонту главных усадебных построек и разработке музейной экспозиции: изучались детали обстановки
комнат, проводилась реставрация мебели, картин и предметов декоративноприкладного искусства, изготовлялись точные копии занавесей и драпировок, проводилась фотофиксация всех музейных предметов, начался сбор материалов по истории усадьбы.

Однако именно на этот период пришлись наибольшие утраты усадебного собрания. Парадокс заключался в том, что музей создавался как мемориальный, но не бытовой. Усадьба, усадебный быт, предметы интерьера не интересовали сотрудников сами по себе, а лишь в той мере, в какой имели отношение к В.И. Ленину и периоду его пребывания в Горках. Идеологическая направленность проводимой работы отрицательно сказалась как на судьбе усадебного собрания, так и на способе его экспонирования.

Оставшаяся часть коллекции была сохранена, отреставрирована и частично вошла в экспозицию музея, развернутую в Большом доме усадьбы. Экспозиция, главное содержание которой представляли документы и материалы, характеризующие В.И. Ленина как основателя и руководителя первого в мире социалистического государства, занимала восемь комнат из одиннадцати. И только в трех комнатах - столовой, рабочем кабинете и комнате В.И. Ленина - решено было восстановить прежнюю обстановку.

В настоящее время коллекция Музея-усадьбы «Горки» насчитывает более шести тысяч уникальных предметов мебели, живописи, скульптуры, предметов декоративно-прикладного искусства, которые, отражая черты жизни далекого прошлого, делают это прошлое для нас более доступным и осязаемым. В последние годы научными сотрудниками была проделана огромная работа по атрибуции предметов усадебной коллекции, неоценимую помощь в которой нам оказали сотрудники Государственной Третьяковской галереи, Государственного Исторического музея, Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства, Государственного музея керамики и «Усадьба Кусково XVIII в.». Итогом этой плодотворной работы и стало издание каталога коллекции Музея-усадьбы «Горки».

Настольное украшение с фигурой амура и рогом изобилия.
Франция. Париж. Фабрика Даготи. Первая четверть XIX в.
Бисквит, матовое крытье, позолота. Высота 20

Работа по поиску утраченного, сбору данных об истории усадьбы и ее владельцах, а также по совершенствованию усадебной экспозиции является в настоящее время приоритетной для сотрудников заповедника. Ведь уникальность Горок состоит в том, что эта усадьба до наших дней сохранила не только свой архитектурно-парковый ансамбль, но и уникальные, подлинные интерьеры, содержащие настоящие шедевры декоративно-прикладного искусства.

1. ОР РГБ. Ф. 226. Д. 8. Л. 26.
2. Зинаида Григорьевна, которая активно занималась благотворительной деятельностью, в частности по линии Московского Совета детских приютов, в 1911 г. стала представительницей нового Общества призрения сирот и брошенных детей в Москве и ее окрестностях. Внеся в качестве разового пожертвования 50 000 руб. (такая же сумма поступила и от М.Ф. Морозовой), З.Г Рейнбот передала в дар Обществу участок земли в 40 десятин «с прекрасными постройками», расположенный в Звенигородском уезде, с целью организации там детской колонии имени С.Т Морозова.
3. ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 759. Д. 369. Л. 5.
4. Ф.О. Шехтель, ставший своего рода придворным архитектором Морозовых, в последнее десятилетие XIX и первые годы ХХ в. много работал для этой известной купеческой династии. Только для семьи С.Т. и З.Г. Морозовых им были построены деревянная дача в Киржаче, знаменитый особняк на Спиридоновке в Москве, а также перестроена усадьба в Покровском-Рубцове. Хотя документальных подтверждений участия Шехтеля в реконструкции Горок пока не обнаружено, существует устойчивая тенденция, основанная на литературных данных, которая приписывает перестройку архитектурного ансамбля усадьбы именно Шехтелю. Авторство Шехтеля не вызывает сомнения и у специалистов. (Подробнее см.: Кириченко Е.И. Горки. Архитектура русской усадьбы 1910-х годов // Музейный сборник ГИЗ «Горки Ленинские». № 5. М., 1999; Экспертное заключение по поводу авторства Ф.О. Шехтеля относительно архитектуры зданий, их интерьеров и декоративного убранства в усадьбе Горки // Научно-проектная документация на памятник архитектуры конца XVIII - начала XX вв. в Горках. М., 1986. С. 58-62. - Фонды ГИЗ «Горки Ленинские». Папка 59.)
5. ЦГАМО. Ф. 4997. Оп. 1. Д. 137. Л. 76 об.
6. Морозовой удалось получить в волостном совете разрешение, согласно которому она могла, наравне с рабочими и служащими хозяйства, каждую неделю получать с фермы имения по установленным там ценам продукты в количестве 10 ф. творога, 3 ф. сливочного масла и 5 ф. сметаны. Бывшая хозяйка не ограничилась данным разрешением. За три месяца до перехода Горок в ведение Мосгубземкома, который отменил это разрешение, она получила с фермы 2 п. 16 ф. творога, 1 п. 28 ф. сметаны, 1 п. 12 ф. сливочного масла, 9 бутылок молока, 180 штук яиц, 2 баранов, 2 курицы, 2 утки, 1 мешок корнеплодов и 2 пуда ржаной муки. Деньги в кассу имения Зинаида Григорьевна принципиально не вносила, справедливо полагая, что пользуется своим, а управляющий Зандовский потребовать их не решился.
7. ЦГАМО. Ф. 4997. Оп. 1. Д. 137. Л. 47.
8. Вскоре Морозова лишится и другого подмосковного имения - Покровское-Рубцово, дальнейшая судьба которого печальна. В октябре 1918 г. из ее квартиры в Староконюшенном переулке, где она поселится, уехав из Горок, будет реквизировано около 60 предметов (мебель, картины, фарфор), а в 1924 г. Морозову выселяют и из квартиры. Остаток жизни она проведет в подмосковном Ильинском, занимая одну комнату в доме, где и умрет в 1947 г.
9. ГАМО. Ф. 4997. Оп. 1. Д. 137. Л. 57.
10. Документов, подтверждающих передачу части усадебной коллекции в 1918 г. Государственному Историческому музею, обнаружить не удалось.
11. ОПИ ГИМ. Ф. 134. Д. 185. Л. 1-37.
12. При огромной занятости и напряженном графике работы Ленину был необходим короткий, но полноценный отдых. В 1918-1919 гг. ему неоднократно организовывали такой отдых в конфискованных подмосковных усадьбах; он бывал в Ильинском, бывшем имении великого князя Сергея Васильевича, в Васильевском, Морозовке, Фирсановке, Корзинкине, но не привязывался к местам и редко туда возвращался.