ШУБИН. ТРИУМФ И ТРАГЕДИЯ

Век Екатерины – славное и непростое время в отечественной истории. «Одни говорили о том времени с восторженным одушевлением или с умиленным замиранием сердца: блестящий век, покрывший Россию бессмертной, всесветной славой ее властительницы, время героев и героических дел, эпоха широкого, небывалого размаха русских сил, изумившего и напугавшего вселенную...» – писал историк В.Г. Ключевский. «О незабвенно столетие. Радостным смертным даруешь Истину, вольность и свет, ясно созвездье во век...» – словно в тон ему возглашал А.В. Радищев, по иронии судьбы наиболее сильно пострадавший от собственных иллюзий. Скептики, напротив, отмечали падение нравов в отечестве, всеобщую бездуховность, фальшь и корыстолюбие.

Бесспорно, именно во второй половине XVIII века происходит окончательное «вочеловечивание» культуры, т.е. искусство со всей серьезностью ставит вопрос о человеческой личности, формируется новое к ней отношение, безоговорочно утверждается ее ценность. Одним из путей познания человека был скульптурный портрет. Высшие достижения портретного жанра в скульптуре тех времен были связаны с творчеством Федота Ивановича Шубина.

Он родился в 1740 году в деревне Течковской Двинского уезда Архангелогородской губернии. Отец и братья будущего скульптора были черносошными крестьянами. Земля, на которой они жили, никогда не принадлежала помещикам, на ней не было крепостных. Уроженцы тех мест испокон веков, помимо земледелия, занимались рыбным промыслом, а также резьбой по кости и перламутру. Еще при государе Алексее Михайловиче Оружейная палата Московского Кремля приглашала ко двору холмогорских мастеров для исполнения царских заказов. Их изделия также пользовались большим спросом у боярства, купечества и духовенства. Родной брат Федота - Яков Иванович - вырезал на слоновой кости рельеф «Родословие царского дома» с 58 изображениями российских князей, царей и императоров. Некоторые исследователи утверждают, что эта работа исполнена совместно с младшим братом.

Косвенным подтверждением этому может служить донесение епископу Холмогорскому: «Федотко Шубной... похвалялся в разговоре в харчевнице,.. что он, Федотко, с братом Яшкой вырежут князей и царствующий дом и на дереве развешут». На допросе Федот Шубин ссылался на то, что был «не в трезвой памяти», но при этом утверждал, что давно мечтал «сотворить в дар царице все родословие державы Российской... и что вырезать сие родословие вознамерился с братом Яшкой в виде барельефов на моржовой кости».

Русский Север всегда был богат талантами. Не случайно, что оттуда практически в одно время вышли два удивительных человека - Михаил Ломоносов и Федот Шубин. Эти двое связаны не только общим местом рождения. Ломоносов был многим обязан отцу Шубина - Ивану Афанасьевичу. Последний помог упрямому земляку овладеть грамотой и письмом, а позже, когда девятнадцатилетний юноша решил отправиться с рыбным обозом в Москву, дал ему на дорогу «три рубля денег и китайчатое полукафтанье». Девятнадцать лет - это своеобразный возрастной рубеж, по преодолению которого молодые поморы устремлялись в столицу.

В 1759 году Федот Шубин с рыбным обозом двинулся в Петербург. Позже он писал о первых годах своего пребывания в столице: «...Я именованный в прошлом 1759-м году отпущен из той губернии в разные российские городы для своего пропитания зданным пашпортом, с которым и прибыл в санктпетербург, где находясь услуживал моею работою в резьбе на кости некоторым персонам, и постаранию их в 1761 году определен в службу ко двору Е.И.В. истопником, в которой должности и был три месяца». Из этой цитаты очевидно, что, во-первых, ремесло резчика по кости кормило молодого человека в столице, а во-вторых, что Федоту кто-то покровительствовал. Хотя прямые доказательства протекции М.В. Ломоносова отсутствуют, очевидно, что три рубля и китайское полукафтанье не были им забыты.

В этом же году граф И.И. Шувалов, куратор петербургской Академии художеств и близкий друг Ломоносова, адресует в придворную контору письмо следующего содержания: «...истопник Федот Иванов, сын Шубной, который своей работой в резьбе на кости и перламутре дает надежду, что со временем может быть искусным в своем художестве Мастером...» Срок действия паспорта Федота Шубного истекал в 1761 году, что было чревато сдачей в рекруты, так как шла война. Лишь «придворная» должность истопника или ученичество в Академии художеств могли спасти скульптора от солдатской службы. Вскоре после того, как скончалась императрица, граф Шувалов писал:

«...Санкт-Петербургскою Академией художеств заблагорассуждено послать в придворную контору промеморию и требовать, чтоб вышеозначенного истопника Шубного соблаговолено было от двора Ея Императорского Величества уволить, которой бы определясь в Академию художеств в содержание причислен был к протчим той академии Учеником где надежно что он время не напрасно но с лучшим успехом в своем искусстве проводить может». С ноября 1761 года Шубной Федот - в списках учеников Академии, при этом его фамилия изменяется на Шубин.

Академия художеств в ту эпоху являлась центром культурной жизни России. На работу в петербургскую Академию приглашались из-за границы прославленные мастера, ее выпускники отправлялись на обучение в Европу. Скульптурные классы возглавил известный французский скульптор Никола Жилле. Двадцать лет он проработал в Академии. В основу своей педагогической системы француз положил метод парижской Академии, заключающийся в поэтапной подготовке учеников: от копирования гравюр к штудированию гипсовых слепков с известнейших произведений и, наконец, к работе с натуры, а изучение натуры непременно должно было корректироваться оглядкой на античность и старых мастеров. При этом Жилле не возражал, если его ученики занимались изображением натурных жанровых сценок. Шубин выполнил под его руководством статуэтки «Валдайка с баранками», «Орешница с орехами».

С ученических лет Шубин стремился к познанию действительности. Наблюдательность и живость восприятия не мешали ему, однако, старательно копировать эстампы, изучать законы композиции и всегда получать за это высшие оценки. В 1766 году его исторический рельеф «Убиение Аскольда и Дира», завершивший программу обучения, был удостоен золотой медали. Скульптор получил «аттестат со шпагою», т.е. первый офицерский чин и личное дворянство. По правилам Академии художеств, окончившие ее с золотой медалью ученики посылались за границу для усовершенствования мастерства. В то время русские пенсионеры чаще всего отправлялись в Париж, где сосредотачивались лучшие художественные силы Европы.

Замечательно их напутствовала Академия в письменной инструкции: «Путешествия не с тем совершаются, милостивые государи, чтоб менять места и видеть города и села, но чтобы просвещаться, чтоб познавать законы, обычаи и нравы различных обитателей земли, чтоб осваивать их знания, чтоб формировать себя, следуя их вкусу в художественной практике, чтоб усвоить в конце концов то, что есть у них хорошего во всех родах, отбрасывая то, что есть у них дурного... Подражайте пчелкам, которые разлетаются по полям и садам в поисках цветов для извлечения из них квинтэссенции и которые возвращаются нагруженные этой драгоценной добычей, чтобы бережно сложить ее в свои улья. Вот каковы должны быть цель ваша и поведение в путешествиях, которые собираетесь вы предпринять на средства Академии, вас воспитавшей».

В Париже устройство русских пенсионеров отчасти входило в обязанности русского посла во Франции князя Дмитрия Алексеевича Голицына. Широко образованный человек, знаток искусства, он неоднократно выполнял поручения Екатерины II, касавшиеся приобретения художественных произведений. В области искусства он был безусловным приверженцем идей Дени Дидро, который, как известно, призывал к поискам компромисса между античным наследием и реальной натурой. «Тот, кто пренебрегает античностью ради природы, рискует остаться навсегда лишь незначительным, слабым и убогим в рисунке, характере, драпировках и выражении. Тот, кто пренебрегает природой ради античности, рискует быть холодным, безжизненным, ему недоступны скрытые и тайные законы, которые можно подглядеть лишь в самой природе», - писал Дидро. Именно по совету этого энциклопедиста Шубин был определен для обучения в мастерскую к знаменитому скульптору Ж. Пигалю.

Русским пенсионерам был оказан в Париже теплый прием. Шубин не только упражнялся в приобретении профессиональных навыков. Он встречался с известными людьми: Ф. Буше, Ж.Б. Грез, Ж. Габриэль, Д. Дидро формировали мировоззрение будущего мастера. По совету Ж.Б. Пигаля скульптор лепил фигуры с картин Н. Пуссена и Рафаэля Санти, много работал с натуры. От первого учителя Жилле он воспринял свой «живописный» стиль, Пигаль же помог довести его до виртуозности, а многие ранние работы молодого скульптора носили следы «благоразумных наставлений» учителя. Между тем срок пребывания в Париже подходил к концу. Предстояла поездка в Рим. Но, очевидно под влиянием бесед с Дидро, который часто утверждал, что «манерность исходит и от античности», Шубин немного страшился Италии. Неизбежная встреча с обилием прекрасных античных памятников, которыми так богата эта страна, притягивала и одновременно пугала скульптора.

Но в Италии, в великом городе антиков Риме, Париж померк в восприятии скульптора. Рим семидесятых годов XVIII столетия находился во власти идей И. Винкельмана, фанатичного приверженца античности. Даже колония разноплеменных художников, жившая в Риме, делилась на немцев и прочих. «Немцами», с известной долей условности, называли всех последователей Винкельмана. Любое утверждение, что натура предпочтительнее антиков, воспринималось в этом кругу кощунством. Однако, как ни впечатляла русских пенсионеров эллинская культура, как ни величественна была классика в немецком истолковании, скульпторы живо интересовались традициями рококо, переходя от них к реализму, пропущенному через призму античной системы и натурных наблюдений.

Обосновавшись в Вечном городе, Шубин увлеченно погрузился в изучение богатейших римских коллекций произведений искусства. Он часто посещал сокровищницу Ватикана, созерцая многочисленные бюсты императоров и граждан древнего Рима. В этот период он выполнил ряд работ, заслуживших внимание знатоков: бюст Екатерины II, который позже был неоднократно тиражирован скульптором, и портрет своего покровителя графа Шувалова. В Риме скульптор задержался, так как ему посчастливилось получить по рекомендации графа Шувалова заказ на исполнение портретов братьев Орловых. Бюсты получились весьма удачными, о них заговорил весь Рим. Его высочество герцог Глостерский нанес визит в мастерскую скульптора и заказал бюсты братьев Орловых для своей коллекции. Скульптор получил некоторую материальную независимость, что позволило ему задержаться за границей еще на год. Его товарищи в 1771 году вернулись в Россию, а Шубин направился в Париж. Там он познакомился с уральским горнозаводчиком Никитой Акинфиевичем Демидовым, который заказал ему свой портрет и портрет жены. В бюсте Н.А. Демидова очевидны значительные качественные изменения, выразившиеся в более подробной разработке характера портретируемого. Крупные, несколько тяжеловатые черты лица модели, твердый надменный взгляд, сильной лепки подбородок воссоздают образ человека незаурядного.

Пробыв в Европе шесть лет, скульптор летом 1773 года вернулся в Россию. В отечестве карьера Федота Шубина складывалась вполне благополучно. Скульптор получил звание назначенного в академики за представленную работу, изображавшую «пастушка греческого». Далее мастеру была дана программа, предписывающая изваять спящего пастуха Эндимиона, на соискание звания академика. Скульптор не спешил браться за работу, у него были иные планы. Через три дня после приезда в Петербург он начал мраморный бюст князя А.М. Голицына. По мнению многих исследователей, портрет князя Голицына - лучшее произведение Шубина. Это реальное свидетельство того, что он вернулся в Россию мастером европейского масштаба. Образ Голицына поражает многозначностью и глубиной. Через скептицизм и надменность модели сквозит горечь и разочарование русского вольтерьянца. Шубин мастерски владеет ремеслом скульптора. Тончайшая моделировка поверхности словно оживляет камень, заставляя ощущать гладкую кожу лица, блестящую поверхность шелковой ткани, пористую фактуру пенящихся кружев. Живописный стиль скульптурных произведений Шубина позволяет передать неуловимые плановые переходы, создающие трепетную игру света на поверхности мрамора. Годы обучения, накопления зрительного опыта и технических навыков утончили художественную культуру мастера, углубили его понимание жизни, обострили творческую индивидуальность.

Обретение высочайшего уровня мастерства, духовный подъем после европейского турне, доброжелательное отношение окружающих наполнили скульптора верой в свои силы, в безоблачность перспектив жизни в отечестве. Шубин, как и многие его современники, был ослеплен блеском славы России, ее военными победами, непрестанными разговорами о грядущих преобразованиях. Его произведения созданы «в первых порывах огня и честолюбия», что и позволило достичь выдающегося пластического совершенства.

Бюст Голицына высоко оценила сама Екатерина, мастеру была пожалована золотая табакерка и приказано никуда его не определять, а оставить при государыне императрице для исполнения ее собственного портретного бюста. Первый бюст Екатерины был создан скульптором еще в 1771 году в Риме по заказу Шувалова и находится в Музее Виктории и Альберта в Лондоне. Другое изображение Екатерины начала 1770-х годов, находящееся в Третьяковской галерее, наиболее близко по решению к итальянскому бюсту. Императрица представлена так, как она хотела бы видеть себя в соответствии с идеалами эпохи. Вспомним, что классицизм брал за основу древнегреческую пластическую традицию. Античность, наряду с узнаваемостью лица, сохраняла в портрете элемент типизации, благодаря которой изображения конкретных людей органично входили в ряд изображений богов и героев. Шубин сумел в портрете соединить реализм с непременным стремлением к идеалу. Еще один бюст императрицы, выполненный в 1774 году, находится ныне в Русском музее в Санкт-Петербурге. За эту работу Шубину было присвоено звание академика.

После получения этого звания мастер сознательно дистанцировался от Академии, пустившись в свободное плавание, без платной должности и официальных заказов. Судьба многих русских художников, предоставленных самим себе и погибших в борьбе за существование, не пугала его. Действительно, внимание императрицы, успех произведений создали вокруг Федота Шубина ореол удачливости. Заказы сыпались на него как из рога изобилия. С 1773 по 1789 год мастером создано множество произведений. Это портретные бюсты и украшения новых зданий: 40 работ для Мраморного дворца, 58 больших мраморных портретов для Чесменского дворца, 16 барельефов «разных жертвоприношений» для Исаакиевского собора, 20 лепных изображений святых для собора Алек- сандро-Невской лавры и т.п.

Но главное - это портреты. Поиски идеала не исключали внимательного изучения человеческого характера, многообразия и неоднозначности человеческой личности. Шубинская трактовка облика и характера модели осуществлялась в соответствии с просветительскими идеалами возвышенного. Чередой проходят перед нами великосветские особы Екатерининского века в портретах скульптора: русский вольтерьянец А.М. Голицын, рано умершая красавица А.А. Панина, любимцы фортуны, энергичные Г. и А. Орловы, генерал-фельдмаршал З.Г. Чернышов, его брат, хитрый и умный царедворец, промышленник И.С. Барышников. Пышные и импозантные, интимно-доверительные и психологические портреты рассказывают об этих людях, может быть, то, что они хотели бы скрыть. Проницательный взгляд художника снимает светские маски. Вряд ли эта скрытная, неискренняя, непрестанно исполняющая разные роли среда была в восторге от такого проникновения в ее суть.

Талант мастера, разрушавшего тщательно созданные мифы о людях, не мог быть востребованным долго. И вот заказы пошли на убыль. В 1789 году этот баловень судьбы пишет президенту Академии И.И. Бецкому: «...не имею чем и содержаться при нынешней дороговизне, будучи без жалования и без работы, сего ради всенижайше прошу причислить меня в Академию Художеств... снабдя квартирою и жалованием». Однако даже заступничество Г.А. Потемкина не помогло скульптору получить вожделенное место адъюнкт-ректора Академии. Судьба Федота Шубина в очередной раз подтвердила ту истину, что быть свободным художником в России очень трудно.

С годами росло мастерство скульптора, все глубже и проникновеннее становились его портреты. Из произведений уходили декоративные эффекты и элементы идеализации, сменяясь глубоким психологизмом в трактовке образов. Но заказчики желали иного. Их тщеславному эгоизму приятнее сопоставление с античными богами и героями. Шубин вновь вынужден обращаться с просьбой о помощи, но уже к самой Екатерине. Менялись вкусы общества. В угоду им скульптура тяготела к манерности, театрализованной простоте, вроде естественности «аркадских пастушков». Самое же печальное в шубинской биографии то, что в 1790-е годы он раскаялся в собственном выборе творческого пути. Под влиянием так несправедливо складывающихся обстоятельств мастер вдруг осознал весь трагизм своего статуса «портретного» и стал наивно доказывать, что он «исторический», вспоминая ранние свои работы. Дискриминация портретного жанра в Академии выражалась в том, что «портретчикам» не давали профессорского звания, в иерархии жанров портретные произведения стояли на самой низшей ступени. Поэтому должность профессора Академии была дана Шубину без предоставления платного места.

Тем не менее Шубин продолжал работать над портретами. Вершиной реалистического творческого метода мастера стал парадный портрет Павла I. Бюст поражает нарядной пышностью и роскошеством аксессуаров. Горностаевая мантия успешно скрывает узкие плечи императора, на шее у него тяжелая цепь с мальтийским орденом, грудь в орденах. При этом образ впечатляет почти гротескной выразительностью и внутренней напряженностью. Жестокость и сентиментальность, истеричность и суетливость, при отсутствии подлинной энергии, - основные черты этой сложной и какой-то бесформенной натуры. Странное лицо выявляет глубину человеческой трагедии «русского Гамлета», ненавидимого и не понятого современниками.

Последние годы жизни мастера омрачены нищетой и забвением. В довершение всех несчастий в 1801 году сгорел его деревянный домик. Впрочем, вслед за этим все-таки последовали некоторые знаки благоволения: дарение Павлом бриллиантового перстня и производство скульптора в коллежские асессоры. «Монаршия милость» возымела действие на Совет Академии художеств: быстро нашлась и казенная квартира, и платное место адъюнкт-профессора с жалованием по штату.

Умер Шубин в 1805 году. Он не оставил учеников, так как не было мастеров, способных следовать по намеченному им пути реалистического постижения мира. Зато многих он научил великолепной технике обработки мрамора. Как мраморщик, он имел последователей, как скульптор - нет. И тем не менее именно Федор Иванович Шубин создал образы, дающие представление о людях блистательного Екатерининского века. Только этому мастеру скульптурного портрета, умному и внимательному простолюдину, удалось приподнять завесу над «великой театральной феерией, которую из-за кулис двигали славолюбие, тщеславие и самовластие», а также показать, что скрыто за системой нарядных фасадов «преславного века Екатерины».