«Конечно, мы сестры с тобой…» НАТАЛИЯ ГОНЧАРОВА И МАРИНА ЦВЕТАЕВА: СКРЫТЫЙ МИР ПОЭЗИИ НАТАЛИИ ГОНЧАРОВОЙ

Мария Валова

Рубрика: 
НАШИ ПУБЛИКАЦИИ
Номер журнала: 
#2 2018 (59)

«Вот Гончарова, никогда стихов не писавшая, в стихах не жившая, поймет, потому что глядела и видела…»[1], - таким предполагала Марина Цветаева в 1929 году восприятие стихотворения «Вестнику» Наталией Гончаровой. Близко общаясь с Наталией Сергеевной в 1928-1932 годы, Марина Ивановна не знала о поэтических опытах художницы.

Стихотворения Гончаровой сохранились в четырех тетрадях и многочисленных разрозненных листах[2]. Характер черновиков раскрывает и цель писания - стихи как сокровенные дневниковые записи и мимолетные зарисовки впечатлений. Это и способ мышления, и поиск символов, красок и настроений (иногда Гончарова прибегала к французскому языку). Большинство стихов не датированы, за исключением некоторых, написанных в апреле - мае 1957 года. В том же году в возрасте 76 лет Гончарова задумалась об их издании: она сообщала в письме к Оресту Розенфельду, едва веря в это предприятие: «…но кроме того, есть и работа для себя, сборник стихов, кот[орый], конечно, никогда не появится в печати»[3]

Стихотворения Наталии Гончаровой, известные в научных кругах, все же мало рассматривались в комплексе и применимо к ее живописному творчеству. В этом отношении важна дружеская, деловая, творческая связь Гончаровой и Цветаевой. Под впечатлением от личности художницы Цветаева написала в 1932 году очерк «Наталья Гончарова. Жизнь и творчество»: она назвала свою работу «Попытка эмоционально-духовной биографии»[4]. Все биографические сведения Цветаева пропустила через свою оценку, писала, основываясь на беседах с художницей. «Гончарова для меня сокровище, потому что ни в жизни, ни в живописи себе цены не знает. Посему для меня - живая натура, и живописец – я»[5], - передавала Цветаева. Сопоставив эти «живые» впечатления Цветаевой, ее взгляды на художественную сущность работ Гончаровой, можно рассмотреть в синтезе поэтическое и изобразительное творчество художницы, хотя поэзия носит любительский характер и служит скорее дополнением к живописи. Стихи Наталии Гончаровой условно делятся на тематические группы: любовная лирика, стихи о России, о судьбе и призвании художника-поэта, цикл о природе, о месте в ней человека и машины.

Отдельно можно рассматривать «морские» стихи. Большой блок составляют стихи на темы смерти и бессмертия, посвященные Богу и душе человека, среди них - самые поздние, датируемые 1957 годом.

На протяжении всего очерка Цветаева обращается к образу моря, с ним связано даже первое впечатление от улицы Висконти в Париже, где находилась мастерская художницы: «Пахнет морем», нет, но: дует морем, запах мы прикладываем»[6]. Да и сама мастерская Гончаровой в представлении Цветаевой - палуба, а ветер за окном - море. И у художницы в стихах Париж ассоциировался с этим образом:

…Приморский город - Париж сегодня.
Доносит ветер соленый запах
В конце бульвара, наверно, мачты.
Пройти б на берег, взглянуть на чаек,
Послушать волны.
Мечты из дали приносит ветер,
И лучше верить, чем проверять[7].

«Темы моря - нет, ни одного моря, кажется... Но - свет, но - цвет, но та - чистота...» Морское, вот что взяла Гончарова от моря»[8], - так передавала Цветаева слова художницы. Действительно, морская тема в ее живописи присутствует, но выражена слабо («Море, лучистская композиция», 1912-1913, Стеделик-музей, Амстердам; «Скала на берегу моря», начало 1920-х, ГТГ, и другие). В поэзии же Гончарова к теме моря обращалась часто. «Морское» - свет, цвет, чистота - также проступает сквозь другие лирические темы, как и в живописи. Это не отдельный цикл, а ряд произведений, метафорически связанных с морем.

Море - символ жизни и погибели:
Море, волнами шумящее,
Образ жизни холодный.
Строй-надстраивай,
Строй-пристраивай,
Перестраивай.
Есть и нет.
Нет, как не было...[9]

Часто этот образ связан с любовной тематикой, где море - надежда и ее крушение, встреча и разлука.

У берега море без ветра шумит,
У берега пеной вскипает.
Верно, слезы, слезы о тех,
Что далеко за море ушли,
О тех, что назад не вернутся вовеки,
То пенятся слезы оставленных песне,
Навеки забытых невест[10].

Это и чужбина для художницы, печаль о родине, пересечение с темой России:

Утомительна моря и гор синева,
Солнца зной на песке ослепляет,
Чуждым говором волны шумят,
Усыпляет цикад стрекотанье.
Как хотелось бы тихо уснуть
И проснуться в березовой роще…[11]

Наталия Гончарова вместе с Михаилом Ларионовым покинула навсегда Россию в 1915 году, оставив на родине семью - мать, отца, брата. Неудивительно, что тема Родины звучит в ее стихах снова и снова.

Страна моя, где все мои остались,
Куда я, верно, даже мертвой не вернусь.
Мой дух в стране чужой Всегда везде с тобой,
К твоим стопам несу я все свои дары[12].

В живописи Наталии Гончаровой значительное место отводится русской деревне, крестьянскому труду, его годовому циклу. Она ощущала свою принадлежность миру деревни и передала это чувство в живописи и поэзии. Марина Цветаева называет эту черту «деревенскостью»: «Когда я говорю деревенская, я, естественно, включаю сюда и помещичья, беру весь тот вольный разлив: весны, тоски, пашен, рек, работ Деревенское не как класс, а как склад...»[13]. Гончарова - «явный номад, явный крестьянин»[14].

Схожее мироощущение и в стихах художницы:

Я не строила дома себе на чужбине.
Знак кочевья - палатка моя.
Знак кочевья - постелька складная… [15]

Образ России, созданный в «крестьянском» и близком к нему «религиозном» циклах живописи Гончаровой (первая половина 1910-х), после переезда за границу перешел в театральные работы — в оформление балетных сезонов С.П. Дягилева («Золотой петушок» на музыку Н.А. Римского-Корсакова, 1914; «Свадебка» на музыку И.Ф. Стравинского, 1923 и другие). Как в декорациях, так и в поэзии Россия для Гончаровой - это деревня, крестьянский труд, церковные праздники и обряды, народные поверья.

Цветаева разделяет жизнь художницы на две части - «до России» и «после России». У Гончаровой это разделение передано посредством образов России-матери и Европы-мачехи.

…В стране иной вся жизнь моя проходит,
И мачеха моя прекрасна и умна.
Все ж милее матери седая голова,
С безумными и грозными очами
Милее чуждого прекрасного лица [16]

Кипение жизни, любое ее проявление привлекали художницу. Природа как единый жизненный непрекращающийся и повторяющийся цикл занимает в ее творчестве ключевое место. «Растение, вот к чему неизбежно возвращаюсь, думая о Гончаровой. <.> Куст, ветвь, стебель, побег, лист - вот доводы Гончаровой в политике, в этике, в эстетике. Сама растение, она не любит их отдельно, любит в них себя, нет, лучше, чем себя: свое»[17], - отмечала эту любовь к жизни Цветаева. В бесконечной смене циклов весна и осень особенно привлекали Гончарову как в живописи, так и в поэзии. И Цветаева отмечала это предпочтение художницы: «Что, вообще, пишет Гончарова в России? Весну, весну, весну, весну, весну. Осень, осень, осень, осень, лето, лето, зиму. Почему Гончарова не любит зимы, то есть, все любя, любит ее меньше всего?

Н.С. ГОНЧАРОВА. Ранняя весна. Трехчастная композиция. 1908
Н.С. ГОНЧАРОВА. Ранняя весна. Трехчастная композиция. 1908
Холст на дереве, масло. 110 × 223,5. ГТГ

Да потому, что зима не цветет и (крестьянская) не работает»[18]. Зима для художницы - замирание жизни:

…Я клубочком свернусь
И засну, покрывшися шубой?
Два стула и стол, и ложе из досок,
Как зимнее небо навис потолок,
К зимней земле все приникло[19].

На фоне вечного движения жизнь человека, освоившего природу, создавшего машины и фабрики, должна проходить по своим законам, иначе труд, подчиненный машине, сделает ее бессмысленной. И в этом главное отличие крестьянской жизни, где человек и природа составляют неразрывное единство.

Труд и труд, как вчера,
Труд и труд, как всегда.
Безысходный труд и подвальный.
И от детских слез
До последнего вздоха предсмертного
Все ему отдано…[20]

В живописи Гончарова также не избегала темы «механизма» 一 машины, фабрики, города («Аэроплан над поездом», 1913, ГМИИ РТ; «Город. Композиция в черном и желтом», 1950-е, ГТГ). Цветаева подмечает это отношение художницы: «У Гончаровой с природой родство, с машиной (чуждость, отвращение, притяжение, страх) весь роман розни – любовь»[21]. Машина привлекала ее скорее как явление, как разновидность жизни.

Рассуждения о собственном предназначении - отдельная тема в стихах Гончаровой. «Благоприятные условия? Их для художника нет. Жизнь - сама неблагоприятное условие. Всякое творчество <…> - перебарыванье, перемалыванье, переламыванье жизни - самой счастливой…»[22], - сравнивала Цветаева свою судьбу с судьбой Гончаровой. О тернистом пути художника-поэта стихотворение «Я несу то, что дал мне Господь...»:

…Но закрыты и ставни, и двери,
Ваши уши не слышат,
Не видят глаза,
В волосах моих иней блестит.
И столетья вам скажут:
Вы нищи, презренны,
Вы Господень презрели дар[23].

Поэт в творчестве художницы - избранник Бога, несущий в мир истину под нищими отрепьями, он «дух творца»24.

…Но молниям голубым
Его горячий взгляд
Подобно сверкал
Меж загнутых ресниц.
И руки были малы,
И пальцы тонки, гибки,
Лицо и руки темны.
Иконный лик[25].

Гончарова в представлении поэтессы оставляет схожее впечатление: «Внешнее явление Гончаровой. Первое: мужественность. - Настоятельницы монастыря. <...> Прямота черт и взгляда, <...> серьезность всего облика»[26].

В своем призвании художница видит предопределение, волю рока:

…Все кривые даны и прямые,
И углово обозначен уклон.
Размещенье на свитке
Им жизнью дано
Да моею безвольною волей[27].

В стихах проступают не только абстрактные образы, но и появляются вполне определенные поэты: Гончарова откликается на трагическую смерть Владимира Маяковского[28]. В другом стихотворении, вероятно, - посвящение Марине Цветаевой:

Конечно, мы сестры с тобой,
Но не по отцу, не по матери,
А по тополю белому,
По тени, что падала
Утром и вечером
На твой двор и мой,
По ветру залетному
Что листьями сыпали
Осенними желтыми
На мой двор и твой,
По блеску желтому
В серых и карих глазах,
По ритму четкому
В мазках и словах[29].

Поэтесса в свою очередь находит незримые связи с художницей - и это отмечено в очерке: любимый Пушкин и тот самый «гончаровский» род[30]; напряженная творческая работа, заполнявшая их жизнь; Трехпрудный переулок в Москве, в котором жили обе женщины в России. Видимо, этот же Трехпрудный переулок упоминает в приведенном стихе Гончарова.

«Любовная лирика» художницы носит на себе отпечаток пережитой драмы жизни. Судьба Наталии Гончаровой была связана с судьбой Михаила Ларионова, свой творческий путь, начиная со знакомства в 1901 году и до смерти художницы в 1962-м, они прошли вместе, несмотря на сложные перипетии личной жизни. «Говорить о Гончаровой, не говоря о Ларионове, невозможно, - писала Цветаева, — ...собственные слова Гончаровой о нем: «Ларионов - это моя рабочая совесть, мой камертон. <…> Мы очень разные, и он меня видит из меня, не из себя. Как я – его»[31]. Стихотворение Гончаровой «География» передает настроение ностальгии, воспоминания о жизни художников в Париже:

Я прошла сегодня утром
По местам, где мы бывали.
Вот кафе, куда ходили
Скромный завтрак разделить

…Вот скамейка на бульваре,
Где ждала тебя я часто.
Пустяки, но не забыты,
Пустяки, но очень больно –
Слез полны мои глаза[32].

Любовь в поэзии Гончаровой носит трагический характер неразделенного чувства или предательства, она неразрывно связана с жертвенностью.

Меня изменой не страши,
Я знаю, что любовь с изменой неразлучна,
За страстью следует измена,
Как ночь за днем…[33].

Земная любовь - это цветение, вслед за которой наступают осень и чувство одиночества души, одиночества каждого перед вечностью:

…Да зачем говорить те слова,
Коль душа одинока вовек[34].

Гончарова сопоставляет человеческую любовь с любовью небесной, божественной. Человек одинок без связи с Богом.

Размышления о Боге, вечности, смерти и бессмертии - основополагающая тема в творчестве художницы. Первое косвенное знакомство Цветаевой и Гончаровой произошло через иллюстрации, созданные художницей к книге стихов Тихона Чурилина «Весна после смерти» (1915). «.Под знаком воскресения и недавней смерти шла вся книга. <...> Что побудило Гончарову, такую молодую тогда, наклониться над этой бездной?»[35] В первой половине 1910-х годов эти мотивы занимали в живописи Гончаровой одно из центральных мест, прежде всего надо указать религиозные картины 1910-1911 годов, включающие в себя иконы с изображениями святых, евангелистов, архангелов, Богоматери, Троицы; цикл картин «Жатва» (1911) на апокалиптические сюжеты. В более поздних работах 1950-х годов эта тема переходит в размышления о вечности, устройстве мироздания в абстрактных композициях, отображающих космическое пространство.

Пространству нет пределов,
И нету времени начала и конца,
Как пыль в луче,
Пробившемся сквозь ставни,
Миры плывут

…Но за пределами луча
Вращаются пылинок мириады,
И где-нибудь в пространстве бесконечном
Плывут планеты
Во мраке ледяном[36].

Цветаева отмечает жизнеутверждающий характер творчества художницы: «На смерть Гончарова отвечает смертью, отказом. <...> Смерть (труп) не ее тема. Ее тема всегда, во всем - воскресение, жизнь... <...> Гончарова вся естьживоеутверждениежизни»[37].

…Я же знаю иное,
Что за смертью
Душа переходит
В невидимый мир.
О, широко раскрытые крылья,
О, тоска одинокой души…[38]

В стихах она передает всю мимолетность земной жизни, сравнивая ее с природными циклами, часто задействует образы весны и осени:

Для всех нас приготовлены
Осенние листы,
Они еще зеленые,
В них птицы гнезда вьют.
Но осень неизбежная Родится с первой зеленью,
С ростком весенним первым,
С весенним первым цветом[39].

Поздние стихи, датируемые апрелем 一 маем 1957 года, проникнуты предчувствием собственной смерти.

Как устала я сегодня,
Так устала...
До постельки бы добраться поскорее.
Может, скоро также я устану
Перед сном, перед последним[40].

В том же 1957-м, за 5 лет до своей смерти, Гончарова пишет свое «поэтическое завещание» 一 «Дорогие друзья, вас молю...»:

На могилку мою не ходите, друзья.
Дух мой часто вы встретите в жизни.
А могилка далека,
Ехать долго и мысли грустны[41].

Стихотворения Наталии Гончаровой едва ли можно рассматривать как поэзию высокого уровня, сравнивать ее с лирикой Цветаевой. Поэзия для художницы была увлечением всей жизни, о чем свидетельствует беспрестанный интерес к творчеству современных ей поэтов: Марины Цветаевой, Константина Бальмонта, Тихона Чурилина, Владимира Маяковского и других; любовь к стихам Пушкина. Она создавала иллюстрации к сборникам стихов и поэмам («Весна после смерти» Т. Чурилина, «Молодец» М. Цветаевой, «Сказка о царе Салтане» А. Пушкина, «Прозрачные тени. Образы» М. Цетлина и другим). Поэзия Гончаровой представляется интересным дополнением живописного и графического искусства: в ней прослеживается развитие ключевых тем, разрабатываются образы, особенно в «природных», религиозных и философских стихах, стихах-воспоминаниях о России. Однако основная цель ее поэтического творчества 一 исповедальная.

«Гончарова <...> в стихах не жившая, поймет...»一 это слова о творческом родстве поэта и живописца. Цветаева ценила гений Гончаровой-художницы, последняя 一 поэтический талант Цветаевой. Обе являются знаковыми величинами русского искусства первой половины XX века. Духовный портрет Гончаровой, созданный великой поэтессой, и стихи самой художницы, через которые открывается ее внутренний мир, позволяют по-новому взглянуть на творчество амазонки русского авангарда.

 

  1. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 9133. Л. 52.
  2. Стихотворения хранятся в Отделе рукописей Государственной Третьяковской галереи. ОР ГТГ Ф. 180. Н.С. Гончарова, М.Ф. Ларионов.
  3. ОР ГТГ. Ф.180. Ед. хр. 850. Л. 2.
  4. ОР ГТГ. Ф.180. Ед. хр. 1814. Л. 1.
  5. ОР ГТГ. Ф.180. Ед. хр. 9133. Л. 60.
  6. Там же. Л. 3.
  7. ОР ГТГ Ф.180. Ед.хр. 251. Л. 44.
  8. ОР ГТГ Ф.180. Ед.хр. 9133. Л. 66.
  9. ОР ГТГ. Ф.180. Ед.хр. 232. Л. 16.
  10. Там же. Л. 7.
  11. Там же. Л. 17-18.
  12. Там же. Л. 10.
  13. ОР ГТГ. Ф.180. Ед.хр. 9133. Л. 59.
  14. Там же.
  15. ОР ГТГ. Ф.180. Ед.хр. 232. Л. 62.
  16. Там же. Л. 10-11.
  17. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 9133. Л. 74-75.
  18. Там же. Л. 60-61.
  19. ОР ГТГ. Ф.180. Ед.хр. 259. Л. 4-5.
  20. Там же. Л. 27.
  21. ОР ГТГ. Ф.180. Ед.хр. 9133. Л. 94.
  22. Там же. Л. 24.
  23. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 251. Л. 3-4.
  24. Там же. Л. 21.
  25. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 261. Л. 1.
  26. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 9133. Л. 17.
  27. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 232. Л. 36-37.
  28. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 259. Л. 33.
  29. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр.232. Л. 48.
  30. Имеется в виду род Гончаровых, из которого происходила жена А.С. Пушкина - Наталья Николаевна Гончарова (1812-1863). Н.С. Гончарова также принадлежала к этому роду.
  31. ОР ГТГ. Ф.180. Ед.хр. 9133. Л. 81.
  32. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 257. Л. 1.
  33. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 229. Л. 4.
  34. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 232. Л. 49.
  35. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 9133. Л. 16-17.
  36. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 232. Л. 27-28.
  37. Там же. Л. 74.
  38. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 259. Л. 21-22.
  39. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 232. Л. 54.
  40. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 259. Л. 32.
  41. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 262. Л. 1-1 об.
Иллюстрации
Н.С. ГОНЧАРОВА. Автопортрет с желтыми лилиями. 1907
Н.С. ГОНЧАРОВА. Автопортрет с желтыми лилиями. 1907
Холст, масло. 77 × 58,2. ГТГ
Н.С. ГОНЧАРОВА. Абстрактная композиция (Дуга). 1958
Н.С. ГОНЧАРОВА. Абстрактная композиция (Дуга). 1958
Холст, масло. 53 × 46. ГТГ
М.И. Цветаева. 1930. Сен-Лоран. Фотография
М.И. Цветаева. 1930. Сен-Лоран. Фотография
РГАЛИ. Ф. 1190. Оп. 2. Ед. хр. 232. Л. 1
Стихотворение Н.С. Гончаровой «Конечно, мы сестры с тобой»
Стихотворение Н.С. Гончаровой «Конечно, мы сестры с тобой»
ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 232. Л. 48
Н.С. Гончарова в мастерской на улице Висконти. Конец 1920-х – 1930-е. Париж
Н.С. Гончарова в мастерской на улице Висконти. Конец 1920-х – 1930-е. Париж
ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 12005. Л. 1
Н.С. ГОНЧАРОВА. Скала на берегу моря. Начало 1920-х
Н.С. ГОНЧАРОВА. Скала на берегу моря. Начало 1920-х
Холст, масло. 93,5 × 66,8. ГТГ
Н.С. Гончарова. 1930–1940-е. Фотография
Н.С. Гончарова. 1930–1940-е. Фотография
ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 12007. Л. 1
Н.С. Гончарова в мастерской на фоне полиптиха «Испанки» и картины «Две испанки». [Середина 1920-х – 1930-е]. Фотография
Н.С. Гончарова в мастерской на фоне полиптиха «Испанки» и картины «Две испанки». [Середина 1920-х – 1930-е]. Фотография
ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 12001. Л. 1
Н.С. ГОНЧАРОВА. Эскиз декорации 3-го акта оперы-балета Н.А. Римского-Корсакова «Золотой петушок»
Н.С. ГОНЧАРОВА. Эскиз декорации 3-го акта оперы-балета Н.А. Римского-Корсакова «Золотой петушок»
Постановка М.М. Фокина. Премьера – 21 мая 1914 года в Гранд-Опера, Париж. Картон, графитный карандаш, акварель, аппликация, белила. 66,1 × 99,9. Государственный центральный театральный музей им. А.А. Бахрушина
Н.С. ГОНЧАРОВА. Аэроплан над поездом. 1913
Н.С. ГОНЧАРОВА. Аэроплан над поездом. 1913
Холст, масло. 55,7 × 83,8. Музей изобразительных искусств Республики Татарстан
Н.С. ГОНЧАРОВА. Тульская крестьянка. 1910
Н.С. ГОНЧАРОВА. Тульская крестьянка. 1910
Холст, масло. 102 × 73. ГТГ
Стихотворение Н.С. Гончаровой «Я не строила дома себе на чужбине…»
Стихотворение Н.С. Гончаровой «Я не строила дома себе на чужбине…»
ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 232. Л. 62
Н.С. Гончарова в мастерской. 1920–1930-е. Париж
Н.С. Гончарова в мастерской. 1920–1930-е. Париж
Фотография. ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 12006. Л. 1
Стихотворение Н.С. Гончаровой «Чужая, чужая была мне земля…»
Стихотворение Н.С. Гончаровой «Чужая, чужая была мне земля…»
ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 255. Л. 1
Стихотворение М.И. Цветаевой «Наталье Гончаровой – той» с посвящением Н.С. Гончаровой. 31 декабря 1928
Стихотворение М.И. Цветаевой «Наталье Гончаровой – той» с посвящением Н.С. Гончаровой. 31 декабря 1928
ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 1814. Л. 2–2 об.
Начальная страница рукописи М.И. Цветаевой о Н.С. Гончаровой. Последняя страница рукописи М.И. Цветаевой о Н.С. Гончаровой. 1929
Начальная страница рукописи М.И. Цветаевой о Н.С. Гончаровой. 1929
ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 9133. Л. 1.
Последняя страница рукописи М.И. Цветаевой о Н.С. Гончаровой. 1929
ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 9133. Л. 103
М.И. Цветаева. 1930. Сен-Лоран
М.И. Цветаева. 1930. Сен-Лоран
Фотография. РГАЛИ. Ф. 1190. Оп. 2. Ед. хр. 232. Л. 7
Стихотворение-завещание Н.С. Гончаровой «Дорогие друзья, вас молю…» 1957
Стихотворение-завещание Н.С. Гончаровой «Дорогие друзья, вас молю…» 1957
ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 262. Л. 1
Стихотворение Н.С. Гончаровой «Маяковскому». [Первая половина 1930-х]
Стихотворение Н.С. Гончаровой «Маяковскому». [Первая половина 1930-х]
ОР ГТГ. Ф. 180. Ед. хр. 259. Л. 33
Н.С. ГОНЧАРОВА. Старец с семью звездами (Апокалипсис). 1910
Н.С. ГОНЧАРОВА. Старец с семью звездами (Апокалипсис). 1910
Холст, масло. 147 × 188,5. ГТГ

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play