Заказ для китайской духовной миссии русскому академику

Произведениям искусства, как и людям, достаются счастливые и несчастливые судьбы, они также переживают периоды известности и забвения, их бытование сопровождается как удачными, так и неудачными обстоятельствами. Так случилось и с картиной, поступившей в Третьяковскую галерею в 1968 году под названием «Крещение князя Владимира в Корсуни» (1829)[1]. Состояние ее сохранности и качество живописи даже вынуждали исследователей усомниться в авторстве Андрея Ивановича Иванова (1775-1848)[2] - академика Императорской Академии художеств, профессора, воспитавшего замечательных мастеров кисти, среди которых были его собственный сын Александр (автор полотна «Явление Мессии») и Карл Брюллов, принесший европейскую славу отечественному искусству картиной «Последний день Помпеи».

Возникшая необходимость реставрировать полотно побудила разобраться и в вопросе авторства[3], и в правильности определения сюжета, поскольку при внимательном анализе композиции стало очевидным несоответствие драматического характера происходящего праздничному смыслу крещения. Действие разворачивается на ступенях храма - архиерей в праздничном облачении протягивает руку к воину в римских доспехах и царской короне, словно останавливая его. На лицах священника и клириков - выражение суровой сдержанности. Воин, как будто споткнувшийся о невидимую преграду, замер в недоумении. Беспокойством охвачены и его спутники. То есть в основе сюжета - конфликт между духовным владыкой и царствующей особой. Практически одновременно, опираясь на разные подходы в решении этого вопроса, реставраторы и исследователи пришли к выводу о том, что перед нами сцена с духовным покровителем Милана - Амвросием Медиоланским, останавливающим императора Феодосия на пороге храма: Амвросий не пускает императора приступить к таинству причастия из-за недавнего кровавого подавления восстания в Фессалониках по его приказу[4]. В Музее античного искусства (замок Кастелло Сфорцеско, Милан) хранится огромная хоругвь Милана XVI века с вышитым изображением Святого Амвросия и сценами из его жизни, увидев которую, автор данной статьи и задумался над иконографией полотна из собрания ГТГ В базилике Сант-Амброджио есть картина работы Камиллио Прокаччини (Camillo Procaccini. 1561-1629) «Святой Амвросий и император галлов Теодор». Самые известные полотна на этот сюжет создали П.П. Рубенс и Ван Дейк. Святой Амвросий Медиоланский почитается и в православной традиции, существуют иконы с его изображением[5], в собрании ГМИИ им. А.С. Пушкина есть гравюра Е.И. Чуксина с посвятительной надписью графу А.С. Строганову, за которую он получил малую серебряную медаль. Как на редкий для русской живописи пример произведения на эту тему сотрудники Русского музея указали на картину, исполненную И.И. Бельским (1719-1799) для Троицкого собора Александро-Невской лавры[6]. Однако ивановская композиция не имеет прямых аналогов, хотя, вероятно, художник пользовался гравюрой с картины Рубенса для общего решения. Об этом свидетельствуют некоторые видоизмененные рубенсовские персонажи, вошедшие в картину: служка, стоящий спиной, воин с согнутой в локте рукой (в зеркальном повороте).

Святой Амвросий Медиоланский. Мозаика. XII век
Палатинская капелла, Палермо

Но какова история создания А.И. Ивановым полотна, получившего теперь название «Амвросий Медиоланский воспрещает вход в храм императору Феодосию»? Обратившись к монографии С.В. Коровкевич, мы обнаружили, что художник писал картину на этот сюжет в ряду других, исполненных для духовной миссии в Пекине[7]. Дальнейшая работа в архиве позволила восстановить интересные обстоятельства ее создания. Картина, поступившая в музейную коллекцию из частного собрания, являлась частью второго заказа для православного храма в Пекине. А первый заказ, исполненный Андреем Ивановым, относится к 1823 году. Православная миссия в Пекине была учреждена Святейшим Синодом еще в 1713 году для религиозного обслуживания православных, преимущественно потомков казаков, увезенных в 1685 году в плен маньчжурами во время осады русского острога Албазина на Амуре. Миссии отправлялись сроком на 10 лет, состояли из 10 человек (духовных и светских), которые могли изучать восточные языки и приобретать в стране необходимую литературу. Местопребыванием миссии было так называемое Русское подворье. В 1729 году на средства богдыхана на южном подворье (Наньгуане) строится каменная церковь, освященная в 1736-м во имя Сретения Господня. На северном подворье (Бэйгуане) на месте разрушенной землетрясением албазинской Никольской церкви возвели Успенский храм[8]. 22 января 1823 года министр духовных дел и народного просвещения князь А.Н. Голицын обратился к президенту Академии художеств А.Н. Оленину с просьбой найти исполнителей для составления плана иконостаса в пекинскую церковь и написания образов, поскольку, по свидетельству вернувшегося из Пекина «коллежского асессора Тимковского (Егора Федоровича Тимковского. - С.С.)» «иконостас монастырской церкви в Пекине пришел в ветхость; образа самой простой работы, писанные за 80 лет, и некоторые из них китайскими живописцами в народном их вкусе, весьма потемнели от времяни и потому для Благолепия сей церкви, которую посещают иногда высшие китайские и другие иностранные чиновники, необходимо нужно написать в С. Петербурге на холсте новые образа рукою лучшаго живописца и доставить оные в Пекин при первом удобном случае, а иконостас могут устроить и тамошние мастера по данному отсюда рисунку»[9]. Действительно, российский посольский двор располагался в Пекине в самой оживленной части города, вблизи императорского дворца и присутственных мест[10]. Голицын сообщает Оленину размеры храма: «16 1/2 аршин, в ширину 9 аршин, каменныя же стены оной имеют 10 1/2 арш: от основания до потолка»[11] и дает советы упростить проект иконостаса, чтобы его легко и без особых расходов можно было изготовить на месте: «Иконостас средней вышины, согласно местным замечаниям, можно будет сделать из кипариса, каролинскаго можжевельника, липы, или другаго простаго лесу, оклеив оный искусно красным деревом, или покрыв хорошим лаком того же цвета»[12]. Далее в письме указывалось, что план иконостаса «с показаниями малейших подробностей» и образа должны быть окончены и приготовлены для отсылки в Пекин не позже октября, поскольку в ноябре отправлялся обоз с серебром на содержание миссии. Но дело затянулось, и в конце марта 1823 года Голицын вновь обращается к Оленину с просьбой скорее ответить на его письмо по поводу иконостаса. Президент Академии художеств сообщает, что для лучшего исполнения данного поручения он разыскал в частных руках точный план пекинской церкви и передал его «архитектору Щедрину» (очевидно, А.Ф. Щедрину). В перечне образов, указанном Голицыным, не было Тайной вечери и запрестольного образа Спасителя на престоле, их (после переписки и согласования) добавили по предложению А.И. Иванова, которое поддержал и Оленин. Из-за сжатых сроков предполагалось разделить работу между несколькими художниками. Однако скромность отпускаемой суммы - чуть более 4 тысяч рублей - не позволяла дробить заказ. Правда, Иванов запрашивал 6500 рублей (в связи с увеличением количества икон), что тоже потребовало согласования с Министерством иностранных дел. Только 8 мая было получено уведомление о поручении работ Иванову за объявленную цену. Таким образом, А.И. Иванов не только получил весь заказ, но и добился запрашиваемой суммы. Пик творчества художника пришелся на первую четверть XIX века, именно тогда им были исполнены работы для Казанского собора и созданы самые значительные произведения, хранящиеся ныне в Третьяковской галерее и Русском музее. А в 1820-е годы, когда его семья разрослась, ему приходилось браться за многочисленные церковные заказы, что не самым лучшим образом сказывалось на качестве живописи.

Конечно, Оленин испытывал некоторое беспокойство по поводу своевременного написания икон, высказывая, правда, уверенность в исполнительности художника, зная его трудолюбие и обязательность. Кроме того, по ходу дела возникла мысль отправить в Пекин небольшую деревянную модель иконостаса, изготовленную, очевидно, по инициативе Аполлона Щедрина. Работы были закончены к ноябрю, но фактически ящики не были отправлены до декабря. В переписке приводится перечень всех исполненных образов с указанием их размеров, что помогло бы при атрибуции, если бы они были обнаружены[13]. Последний документ в деле датирован 8 января 1824 года и касается выдачи денег Иванову и Щедрину за упаковку икон и модели иконостаса.

Картина из собрания Третьяковской галереи упоминается в документах, относящихся ко второму заказу, полученному Ивановым непосредственно от Азиатского департамента МИД[14]. Министр иностранных дел граф К.В. Нессельроде в письме от 21 января 1828 года сообщает А.Н. Оленину: «Начальник нашей Духовной Миссии в Пекине, о. Архимандрит Петр, в последних своих донесениях просит между прочим, о доставлении в тамошнюю церковь четырех картин священного содержания. Вследствие сего, по моему распоряжению, Азиатский департамент приглашал к тому Профессора Исторической живописи в Императорской Академии художеств г. Иванова, работавшего в 1823 году <...> образа для иконостаса той же церкви, который и изъявил готовность свою написать упомянутые четыре картины, по представленным от него програм<м>ам к 1830 году, когда оне должны быть препровождены в Пекин. Сии предположения удостоились Высочайшего утверждения в 5 день настоящего месяца, с дозволением однако допустить в програм<м>ах перемены, какия признаны будут нужными, дабы картины имели сколько художественное достоинство, столько и выразительность, могущую производить выгодное впечатление на самых иноверцев. Сообщая о том Вам, милостивый государь, я долгом считаю присовокупить, что г. Иванов за написание вышесказанных четырех картин, в большом виде, просит от Министерства восемь тысяч рублей ассигнациями. Почему препровождая к Вашему Превосходительству программы его, покорнейше прошу почтить меня уведомлением, до какой степени находите умеренною для казны цену, требуемую художником за те картины, возвратив вместе с тем и означенныя программы с Вашим об оных мнением»[15]. То есть речь идет не только о стоимости заказа, но и о качестве представленных в рисунках эскизов, местонахождение которых сейчас неизвестно. В ответном письме от 26 января Оленин сообщает о сделанных художнику замечаниях: «1-е в картине, поклонение Волхвов Младенцу Иисусу, сии волхвы одеты слишком театрально и один наряжен в какой-то китайской убор что будет не сообразно с самим произшествием, и от того может китайцам не понравиться. 2-е композиция второй картины изображающая прещение Амвросия Медиоланского греческому царю Феодосию Великому, не ясна, и требует некоторых перемен в положении, что легко можно исполнить. В 3-й картине изображающей Владимира Великого избирающего Греко-Христианской закон, костюмы требуют некоторого исправления. Равным образом и в 4-й картине, одеяние Моисея нужно исправить. Впрочем, по мнению моему, сюжеты и общее расположение тех картин весьма прилично. Что же касается до цены, то по величине картин она довольно умеренна»[16]. Ответное письмо Нессельроде от 11 февраля не только определяло сроки исполнения заказа (декабрь 1829 года), но и свидетельствовало о допустимости внесения поправок и контроля над художником со стороны президента ИАХ. Нессельроде приносит «его превосходительству» Оленину «искреннюю благодарность за оказанное в настоящем деле участие преподанием г. профессору опытных Ваших наставлений», а также высказывает надежду, что «вся сия работа не будет лишена Вашего начальническаго руководства, которое оправдав издержку Правительства, придаст вящее достоинство и означенным произведениям наших отечественных художеств»[17]. Отметим, что перечень работ в письме Оленина расходится с упоминаемыми в монографии Коровкевич, где указано «Рождество» (в переписке Оленина — «Владимир, избирающий веру»). В Отчете ИАХ также значились «Моисей, приемлющий закон на горе Синае», «Поклонение Волхвов», «Амвросий Медиоланский, воспрещающий Феодосию вход в храм», «Рождество Спасителя»[18]. Как видим, в процессе исполнения заказа были внесены изменения в состав работ, Иванов учел все указанные Олениным замечания, а точная датировка на картине из собрания Галереи - 1829. Д.15. Пр: А.И: - указывает на его своевременное исполнение. Полагаем, что столь редкий для русских храмов сюжет с Амвросием Медиоланским сочли уместным для воинственной иноземной среды по его нравоучительному характеру. Примечательно и то, что Святой Амвросий облачен в белые одежды, предназначенные для богослужений в определенные дни, в том числе в день праздника Сретения, которому посвящен храм. Среди атрибутов картины мы видим и предметы, входившие в состав любовно собранной Олениным для подспорья художникам-академистам коллекции подлинных и реконструированных римских военных доспехов - шлемы, щит, меч.

Помимо работ, исполненных Ивановым для китайской миссии, неизвестными художниками-иконописцами были написаны образа на жести - двунадесятые праздники и другие сюжеты, всего 25 икон. Картины были отправлены в 1830 году с очередной 11-й миссией, в состав которой впервые включался и штатный художник. А.И. Иванов имел даже намерение отправить с нею в Китай своего сына. Об этом свидетельствует письмо Александра Иванова, отправленное в мае 1834 года из Италии: «Мысль о возврате на родину вышибает у меня и палитру, и кисти, и всю охоту что-либо сделать порядочное по искусству <...> Я боюсь, чтобы вы не воспрепятствовали моему вояжу в Палестину. Из письма вашего это видно. Пожалуйста, вы хоть нейтральны будьте, и вспоминайте то время, когда <вы> хотели отправить меня в Китай на двенадцать лет»[19]. Желание Иванова-старшего понятно: приписанному к миссии художнику полагалось хорошее жалование (500 рублей серебром в год), а по возвращении - пенсион, чины и награды (это положение было отменено в 1863 году). В Китай поехал А.М. Легашев (1798-1865), который уже на месте будет поновлять картины А.И. Иванова, пострадавшие при переезде, и по просьбе начальника миссии напишет16 образов для Успенской церкви[20]. В дальнейшем к миссиям будут прикомандированы художники К.И. Корсалин, И.И. Чмутов, Л.С. Игорев. И.И. Чмутов в 1850-е годы обновит иконостасы в обеих церквях. Примечательно, что, воодушевившись сочинениями о. Иакинфа (Бичурина), начальника 9-й миссии и видного ученого-синолога, подавал прошение присоединиться к 11-й миссии и А.С. Пушкин.

Таким образом, в Сретенской церкви находилось 18 работ А.И. Иванова, выполненных в 1823 и 1829 годах. Издание 1916 года, посвященное истории Китайской миссии, свидетельствует, что все четыре картины по-прежнему украшали эту церковь: «В то время как великолепные храмы католиков были повсюду разрушаемы, архимандрит Петр (о. Петр Каменский. - С.С.) старательно поддерживал существующие русские церкви. Так Сретенская церковь была в 1826 г. благолепно поновлена: в ней установлен новый иконостас академической работы, стоивший 6500 р., а на стенах повешены четыре исторические картины, работы профессора Петербургской академии художеств Андрея Иванова, стоившие 8000 р., которые сохраняются там и доселе»[21]. Следует указать на неточность в тексте: автор соединил информацию о двух заказах, выполненных в разное время - в 1823 и 1829 годах.

Остается открытым вопрос: каким образом наша картина попала из Пекина в Москву? Постройки русской миссии подвергались закрытиям и разрушениям: во время восстания ихэтуаней 1900 года были разрушены постройки Успенского монастыря и храм (восстановлен в 1903 году)[22], но Сретенская церковь при посольстве тогда не пострадала, однако с 1924 года храм бездействовал и использовался под склад ненужной мебели. Генеральный консул СССР С.Л. Тихвинский (в то время вице-консул) вспоминал, как в 1946 году приглашенный им последний начальник миссии владыка Виктор (Святин) попросил позволения посетить заброшенный храм и, войдя, приложился к запыленному престолу. События XX века и антирелигиозное движение в Китае и СССР привело к упразднению миссии в 1954 году. Северное подворье со всеми постройками и имуществом было передано в собственность Советского государства, в 1956-1959 годах здесь возвели новый комплекс посольства, превратив здание Успенской церкви в гараж (восстановлена в 2009-м). В 1957 году Синод РПЦ даровал статус автономии китайской православной церкви. Южное подворье было передано китайскому правительству, равно как все имущество и здания православной церкви. В настоящее время на его территории располагается муниципальный парк. Построенная по китайской технологии, Сретенская церковь в свое время выдержала даже землетрясение, но была уничтожена в 1991 году.

Божественная литургия, совершаемая православным русским духовенством в Пекине албазинцам (потомкам плененных русских, захваченных китайцами в 1685 году при взятии крепости Албазина на Амуре). Русский художественный листок В. Тимма. 1859. №2. Бумага, литография с тоном. Литограф В.Ф. Тимм по рисунку И.И. Чмутова

Возможно, полотно, попавшее в Галерею, было вывезено в СССР кем-то из сотрудников посольства и предложено А.А. Арендту для приобретения или в подарок. Печально думать, что другие работы могли быть попросту уничтожены как сугубо религиозные, а это полотно вполне походило на картину с историческим сюжетом и тем самым оказалось спасено. Здесь уместно вспомнить, что Арендт родился в Симферополе и имел особое отношение к Крыму, поэтому сюжет, как предполагали тогда - с крещением князя Владимира в Корсуни и его исцелением, мог импонировать потомственному врачу во всех отношениях. В период подготовки выставки «Судьба одной картины Андрея Иванова» (2017-2018, ГТГ) потребовались сложный комплекс реставрационных работ, выполненных И.Т. Салаховым, и технологических исследований, сделанных И.В. Рустамовой и сотрудниками отдела научной экспертизы, поскольку за время своего бытования полотно подвергалось и неправильной транспортировке, и непрофессиональным реставрационным вмешательствам. Надеемся, что выставка и публикации о картине поспособствуют решению вопроса о судьбе и местонахождении других произведений Андрея Ивановича Иванова, отправленных в свое время в Китай.

Исследователь И.В. Рустамова. Фотография

1. Картина была приобретена в 1968 году у Евгении Григорьевны Арендт (1894-1980), вдовы Андрея Андреевича Арендта (1890-1965), известного детского нейрохирурга. В каталоге живописи ГТГ (М., 2005. Т. 3. №595): А.И. Иванов (1775-1848). Крещение князя Владимира в Корсуни. 1829. Холст, масло. 211,3 * 158,5. Слева внизу подпись: 1829. Д.15. Пр: А.И: В научных карточках отдела: «Крещение кн. Владимира в Киеве» и «Крещение князя Владимира в Корсуни. 1829. Х., дублирован».
2. См.: Коровкевич С.В. Андрей Иванович Иванов. 1775-1848. М., 1972. С. 118 (воспроизведена на с. 91). Описанию картины, анализу сюжета как чуда прозрения князя Владимира и стилистическим особенностям, указывающим на близость Иванову, посвящен фрагмент текста с оговоркой, что этих наблюдений недостаточно для категорического утверждения его авторства. Сообщалось и об отсутствии упоминаний о работах художника на этот сюжет. То есть ошибочность названия картины привела к путанице.
3. Благодаря содействию коллег была организована экспедиция в составе И.В. Рустамовой и И.Т. Салахова в Новгородский государственный объединенный музей-заповедник, которому принадлежит наиболее близкая по времени подписная работа А.И. Иванова «Снятие с креста» (1831; холст, масло; 214 * 140; инв. 13513). Сравнительное исследование подтвердило идентичность живописной манеры и подписи художника в обоих произведениях.
4. См. публикации об исследовании и реставрации картины: Рустамова И.В., Салахов И.Т. История атрибуции и реставрации картины А.И. Иванова «Крещение князя Владимира в Корсуни» из собрания Третьяковской галереи; Степанова С.С. Андрей Иванович Иванов: заказ для русской духовной миссии в Китае // Третьяковские чтения. 2016: Материалы отчетной научной конференции. М., 2017. С. 68-80; 81-94.
5. В частности, в музее П.Д. Корина (ГТГ) хранится «Минея на декабрь» (двусторонняя таблетка; конец XVI века (?); холст, левкас, темпера) с изображением святого Амвросия Медиоланского.
6. Бельский И.И. Святой Амвросий Медиоланский возбраняет императору Феодосию Великому вход во храм после резни в Фессалониках. Не позднее 1794. По гравюре с картины П.П. Рубенса. ГРМ. Находится в Троицком соборе Александро-Невской лавры.
7. Коровкевич С.В. Указ. соч. С. 116. К сожалению, номера архивных документов, приведенные в монографии, указаны неверно.
8. См.: Ипатова А.С. Российская Духовная Миссия в Китае: век двадцатый // История Российской Духовной Миссии в Китае: Сборник статей. М., 1997. С. 284-285.
9. Цит. по: Степанова С.С. Указ. соч. С. 84. Оригинал: РГИА. Оп. 20 (Оленина). 1823. Ед. хр. 7. Л. 1.
10. Иеромонах Николай (Адоратский). История Пекинской Духовной Миссии в первый период ее деятельности (1685-1745) // История Российской Духовной Миссии в Китае. Указ. соч. С. 154-155.
11. РГИА. Ф. 789. Оп. 20. 1823. Ед. хр. 7. Л. 1.
12. Там же. Л. 1 об.
13. См.: РГИА. Оп. 20 (Оленина). 1823. Ед. хр. 7. Л. 11-11 об.
14. РГИА. Ф. 789. Оп. 20 (Оленина). 1828. 21 января. Ед. хр. 3.
15. Цит. по: Степанова С.С. Указ. соч. С. 87-88.
16. Там же. С. 88.
17. Там же. С. 88-89.
18. ОР РНБ. Ф. 708, Ед. хр. 867. Л. 2.
19. А.А. Иванов - отцу. Май 1834. Виченца // Александр Иванов в письмах, документах, воспоминаниях / Сост. И.А. Виноградов. М., 2001. С. 142.
20. См.: Нестерова Е.В. Из истории Российской Духовной Миссии в Пекине: художник А.М. Легашев // Кунсткамера: Этнографические тетради. СПб., 1994. Вып. 4. С. 134-160.
21. Авраамий. Краткая история Русской православной миссии в Китае, составленная по случаю исполнившегося в 1913 году двухсотлетнего юбилея ее существования. 1-е изд. Пекин: тип. Усп. монастыря, 1916. С. 98.
22. Судя по старым фотографиям, иллюстрирующим статьи о русской духовной миссии, в иконостасе Успенской церкви к началу XX века находились иконы васнецовского типа. Когда и как они попали в храм и кто их исполнил - отдельный вопрос. Следует заметить в связи с этим, что начальник 18-й миссии архимандрит Иннокентий (Фигуровский) перед отъездом в Китай в 1896 году посетил Киев, где как раз завершилось оформление Владимирского собора, освященного в том же году. Васнецовские работы с этого времени стали массово копироваться для других церквей.