Странствия по Европе Зорана Музича

В декабре 2009 - марте 2010 года в Венеции, в Институте науки, литературы и искусства, проходила выставка, посвященная столетию со дня рождения Зорана Музича (1909-2005). Экспозиция лучших работ мастера - дань уважения и признания его выдающихся заслуг.

Зоран Музич (Мушич) — одна из ключевых фигур в искусстве ХХ века.

Его mворческий пуmь охваmил большую часть прошедшего сmолеmия, и за эmо время аскеmичный минималистский стиль художника эволюционировал в сторону безусловного соединения предмеmной реальности с ее сущностью. Раскинувшаяся в лагуне Венеция, которую художник избрал местом своего постоянного проживания, была для него источником вдохновения и своеобразным эстетическим акмэ.

Много странствовавший по Центральной Европе и навсегда оставшийся, по словам куратора выставки Джованны Даль Бон, бездомным (hernatlos), Зоран Музич родился в Гориции, затем ж ил чуть севернее — в Штирии и Каринтии, после чего вернулся на Балканы и поступил в Школу искусств в Загребе. Этим его художественное образование не ограничилось.

В Праге Зоран познакомился с работами Климта и Шиле, а такж е французских импрессионистов.

В Испании он в течение сравнительно продолжительного времени изучал творчество Гойи.

В Триесте, который уже перестал быть австро-венгерским городом, Музич не только выставлял свои работы, но и встретил художницу Иду Кодорин, ставшую его женой. Потом последовал переезд в Венецию, куда Музич возвратился вновь в 1946 году после пребывания в концлагере Дахау, где он соприкоснулся с наиболее трагическими сторонами человеческого бытия. Нередко совершая выезды в Париж (начиная с 1951 года), он оставался в Венеции до самой своей кончины.

Поступь медленная и величавая, размеренный шаг. Богатырский рост. Крупные черты лица. Элегантность и умение носить сшитые по фигуре костюмы.

Деликатность человека, который не любит много говорить и предпочитает молча слушать. Все в Зоране Музиче — походка, жесты, голос — свидетельствовало об умении ждать, наблюдать, не спеша обдумывать.

Путник в Центральной Европе ушедших времен, преодолевающий все границы. Он проходит по XX веку, соприкасаясь с культурами, народами, языками, судьбами.

Привкус угольно-темной пыли Центральной Европы преследует, словно черная дымящаяся тень, фигуру путника, который появляется в целой серии картин середины 1990-х годов.

Прозрачный черный, затуманенный черный. Воздух черного цвета, говорящий о бесконечном скитании.

Зоран не понаслышке знал о преодолении границ: Штирия и Каринтия в детстве, потом Далмация и Крас на северо-западе Балканского полуострова вместе с близлежащим Триестом, пост-имперская Вена, пребывание в Праге, ужас заключения в Дахау. Оказавшись в Венеции, он сказал, что нашел место, где гармонично соединяются Восток и Запад. В Венеции Музич открыл для себя всю роскошь и золото площади Сан-Марко. Его «Соборы» с таинственными арками-пещерами, написанные в 1980-е годы, пропитаны поистине византийским блеском.

Зоран Музич родился в 1909 году в Гориции, которая тогда входила в Австро-Венгерскую империю и представляла собой поистине смесь народов, культур и языков. Она олицетворяла собой идею переселения, и склонность к перемене мест была у Музича врожденной. Его излюбленная тема — неспешное перемещение медведя из Штирии на юг. Его любимый писатель — Исмаиль Кадарэ, певец иссушенных солнцем и ветром плоскогорий Албании.

Он всегда рисовал самого себя.

Он обращается к собственной внешности, как к открытому пейзажу. И действительно, ведь никого и ничто другое не знаешь столь же хорошо — так зачем же искать какой-то иной живописный материал...

Краски на его полотнах напоминают о пустыне, их совсем мало.

Вот что говорил по этому поводу сам художник: «.Я начал использовать их [краски], когда наконец решил, что нашел себя: с их помощью я хотел показать все то, что скрывалось под моей кожей. Хотел наделить их силой и придать внутреннюю глубокую напряженность».

Автопортреты настолько соответствуют манере самовыражения Музича, что ему было трудно вспомнить, когда, в какой именно момент он начал переносить свой образ на холст. Не таково ли постоянство, содействующее переменам в становлении и затем преследующее их?

Согласно учению Гераклита, родина высохшей души — пустыня. «Я движусь к пустыне и ее сущности», — говорит Зоран. Это можно представить себе как необратимый процесс минерализации образа: камень — его составная часть, изменения высохшей души — его принцип.

«.Автопортрет не был ни испытанием, ни рискованной попыткой. Я постарался вывести наружу все то, что скрывалось у меня внутри, хотя иногда это причиняло боль <...> Я пишу только автопортреты и не делаю портреты других людей, потому что не знаю их».

Кроме него на полотнах изображен лишь один человек — Ида. Стилизованный овал ее лица — плоский и как бы иконописный — впервые появляется в 1947 году и больше не покидает картин Музича. Непостижимые, как загадка, мириады Ид усеивают небосклон художника. Развевающиеся волосы, очерченные светом силуэты проступают на темном фоне. Предостережения во мраке. Нетронутые тайны. Ида близка ему; он сталкивается с ней, как только решается поведать о чем-то или ком-то еще, помимо самого себя. Образ Иды прочно связан с золотоносной сущностью византийской и мозаичной Венеции.

Первые автопортреты Музича являют нам единую фигуру, тогда как на более поздних черты распадаются, чтобы открыть совершенно другой уровень сходства.

Так пройдет долгая старость, она принесет немощь тела и вынужденное примирение с силой тяжести: сглаживание и стирание черт. Как завораживает путника разлом в пустынной почве, так художник наблюдает за постепенным распадом тела и дает понять, что по ту сторону нас ожидает лишь «глубина»: все уходит на второй план, остается только человек, который борется с мраком, вот-вот готовым его поглотить. Именно здесь, на этом последнем кряже, верх берет поэтика видимого — это стихия художника.

Последняя песнь — дань долговечности для такого художника-поэта, как Музич.