Абрамцево по-американски

Натэлла Войскунская

Рубрика: 
НАШИ ПУБЛИКАЦИИ
Номер журнала: 
#1 2005 (06)

В Америке, иначе говоря, в Новом Свете, все было поначалу новым: и городок Новый Йорк, превратившийся в мегаполис Нью-Йорк, и конгломерат штатов в северной части Атлантического побережья - и Новая Англия, и Новая Британия.

Не избалованная долгой историей молодая нация быстро научилась ценить ростки всего если не старинного, то хотя бы просто не очень молодого или по-своему понятого старого. Вот так в Новой Англии, в штате Коннектикут, возник небольшой городок Олд-Лайм (Old Lyme), типичный представитель «одноэтажной Америки». В этом довольно старом по американским меркам (Old и означает «старый») городке находится Музей Флоренс Грисуолд, очень интересный и весьма примечательный, как будет ясно из последующего повествования.

По словам Джефри Андерсена, нынешнего директора Музея Флоренс Грисуолд, «начиная с 1890-х годов Олд-Лайм становится центром притяжения ведущих американских художников, таких, как Генри Уорд Рейнджер, Чайлд Хассам, Уиллард Меткалф, а также многих других, чья жизнь профессионально была связана с Нью-Йорком и Бостоном. Они жили в поместье Флоренс Грисуолд, работали в напоминающих амбары мастерских и сделали Олд-Лайм признанным и самым большим центром американского импрессионизма. Эти художники расписали стены и двери жилого дома, зафиксировав тем самым существование артистического кружка. Произведения искусств, созданные в Олд-Лайме, хранятся в Музее Флоренс Грисуолд и в других музеях США».

Свое имя музею подарила хозяйка большого поместья в Олд-Лайме, женщина поистине прекрасная: пышные темные волосы, расчесанные на пробор, четко очерченные брови, мягкий взгляд умных больших глаз... Такой она запечатлена - в образе арфистки - художником Альфонсом Джонджеем. Другой художник - Артур Хеминг - называл Флоренс Грисуолд «прирожденной хозяйкой», в гостях у которой все чувствовали себя легко и раскованно. Более того, «ей удавалось создать такую непринужденную атмосферу, что через некоторое время начинало казаться, что это она пришла к нам в гости, а не мы к ней», - вспоминал тот же Артур Хеминг.

Еще один художник - Нелсон Уайт, будущий известный пейзажист, - на всю жизнь запомнил, как в 1903 году, когда ему было три года, родители дважды, весной и осенью, привозили его в Олд-Лайм. Генри Уайт - отец Нелсона и основатель династии пейзажистов Уайтов (a propos, лет пятнадцать тому назад выставка трех Уайтов в Коломенском покорила сердца и взоры москвичей) - в то время жил в Хартфорде (штат Коннектикут) и очутился в Олд-Лайме по рекомендации своего друга художника-пейзажиста Аллена Талкотта, который к тому времени уже входил в образовавшийся артистический кружок.

Это была «летняя» компания - жившие и творившие в городе художники слетались на лето в Олд-Лайм, ибо в городских условиях им недоставало чувства единения с Природой. Поначалу их называли «американский Барбизон», а по мере становления французского импрессионизма наименование само собой превратилось в «американский Живерни». Нам же ближе «Абрамцево», или «Абрамцево по-американски», скажем мы, пытаясь определить неизвестное через известное. Хотя имена членов кружка в Олд-Лайме, скорее всего, ничего не говорят большинству наших сограждан, в то время как творившие в Абрамцеве художники известны в нашей стране очень широко, тем не менее Абрамцево и Олд-Лайм и впрямь многое объединяет.

Судите сами. Мисс Флоренс Грисуолд открыла свой дом для художников, превратив его в пансион, в далеком 1899 году. В отличие от семейства Мамонтовых, Флоренс Грисуолд держала пансион от недостатка средств, зато, как и Мамонтовы, - в силу душевной потребности. Мастерские располагались в перестроенных амбарах и хозяйственных постройках. Работалось в Олд-Лайме, как и в Абрамцеве, легко и плодотворно - это не раз отмечали все, кому довелось провести в обществе мисс Флоренс хотя бы одно лето. Главное, что сближает владельцев Абрамцева и Олд-Лайма - это их личности: ведь они сумели, каждый по-своему, превратить свои усадьбы в центры притяжения для людей талантливых и творческих. Их объединяли живая заинтересованность в искусстве, безошибочное ощущение живительной силы Природы, отчетливое понимание всей неординарности, а часто и бытовой неустроенности творцов.

И Флоренс Грисуолд, и Мамонтовы - Савва Иванович с Елизаветой Григорьевной - умели, например, инициировать в окружавших их художественных натурах довольно неожиданные проявления. Чего стоит одна только расписанная столовая в доме Флоренс Грисуолд: каждый обитатель оставил на филенках дверей свой неповторимый автограф. Чайлд Хассам написал обнаженных, Аллен Талкотт - пейзаж с могучим деревом, панели вдоль стены украсили своими пейзажами Гриффин и Хассам, Уиггинс и Коэн, Бикнелл и Уорнер, Тургас и Пуэрс, Робинсон и Райдер, а Уильям Хау на двух филенках изобразил племенного быка.

Непринужденная дружеская атмосфера способствовала появлению шуточных «штучек»: наиболее ярко юмор и самоирония проявились в написании сцены охоты на лис, и поныне украшающей камин в столовой. Кто-то из завсегдатаев Олд-Лайма бежит вслед за преследующими лису собаками, кто-то скачет верхом, кто-то, как Генри Уайт, едет в автомобиле Knox выпуска 1903 года, а вот Хассам изображен за мольбертом, он продолжает невозмутимо работать. Что тоже довольно забавно, учитывая обстановку всеобщей повышенной подвижности... А в итоге - отличная возможность подсмотреть манеру поведения известных художников в «нетворческой» обстановке.

Нельзя не упомянуть и о в высшей степени занятной игре, в которую художники-кружковцы играли парами. По-английски игра называется "Wiggle game”. Если точный перевод представляется затруднительным, то суть игры предельно проста: один художник начинает игру синим карандашом, задумав некую карикатуру и пытаясь написать ее непересекающимися и нарочито удаленными друг от друга линиями. Скажем, проводится волнистая линия вверху листа, и она походит на очертание головы в определенном ракурсе, плюс еще одна-две линии внизу - намек на жест и позу. Тот, кто играет в паре, рисует черным карандашом. Его задача - соединить волнистые линии черного цвета с синими линиями так, чтобы в итоге получился законченный рисунок. И представьте себе, у них по большей части получалось задуманное. А это ярко характеризует не только степень живописного мастерства, но и своего рода духовное единство, если хотите, «чувство локтя» у непривычных к коллективной работе художников, по всем меркам - закоренелых индивидуалистов!

Все вокруг вдохновляло писать - и веранда, на которой так хорошо, так весело было проводить долгие летние вечера, о чем можно судить по картине, написанной Уильямом Чадвиком в 1908 году... И обширный сад, и цветник, и живописные окрестности... И компания товарищей-единомышленников. И душа компании - прекрасная гостеприимная хозяйка. И сам дом - многие постояльцы писали это полюбившееся им, не лишенное старомодного изящества патриархальное здание с колоннами. Он сохранился почти без переделок: можно сравнить сегодняшние впечатления о доме мисс Флоренс с работой, созданной Генри Хоффманом в 1908 году («Дом с колоннами»), да и с другими многочисленными работами на тему «сад перед домом».

Писалось членам кружка, судя по мазкам, передающим движение кисти, легко и радостно. Так, следуя намеченному стилю жизни и не ставя перед собой никаких сверхзадач, Флоренс Грисуолд внесла неоценимый вклад в становление американского импрессионизма. Теперь-то любое упоминание истории американского импрессионизма неизменно сводится к кружку, сформировавшемуся в Олд-Лайме в 1890-е годы. А этот кружок нельзя охарактеризовать иначе как импрессионистский, и этим он отличается и от Абрамцевского кружка, и от объединений французских барбизонцев, и от заявлявших о себе в разные годы на американской земле художественных объединений, например сложившейся в начале прошлого века так называемой «восьмерки» во главе с Робертом Генри (художников-бунтарей нарекли было «черной революционной шайкой»), или значительно более ранней «школы реки Гудзон», заявившей о превосходстве американской природы над европейской, или довольно многочисленных «салонных» течений.

Кружок объединял и художников, уже познакомившихся в Париже с французским импрессионизмом, и художников, испытавших на себе влияние барбизонцев. Позволю себе процитировать известного искусствоведа А.Д. Чегодаева, который в своей книге «Искусство Соединенных Штатов Америки. 1675-1975» писал: «Франция преобразила творчество и Туоктмена и Хэссема: в их светлых, ясных, окутанных светом и воздухом пейзажах, конечно, очень отчетливо выступает непосредственное воздействие искусства Сислея или Клода Моне. Прозрачные или дымчатые лирически созерцательные пейзажи Туоктмена чаще всего изображают непостоянную, изменчивую природу: тающие снега, бегущие ручьи, низвергающиеся водопады, но их динамика словно растворена в переливающемся мерцании света».

Несмотря на заокеанские влияния, а может, именно благодаря им, художники, творившие в Олд-Лайме, настолько талантливо отражали природу этих мест, что образ Новой Англии у большинства американцев сложился в значительной степени по их картинам. Это и неудивительно, ведь, скажем, Генри Уайт любил наблюдать и фиксировать на холсте, казалось бы, неуловимые, быстро меняющиеся состояния природы, столь характерные для весны и осени. И порой ему удавалось прожить и воплотить в своих полотнах подряд три осени, переезжая из Хартфорда в Олд-Лайм, а оттуда в Уотерфорд. Бесчисленные наброски, сделанные на свежем воздухе, он переносил на холст в мастерской.

Или, например, Уиллард Лерой Меткалф. 1880-е годы он провел во Франции, примыкая к художественным кружкам барбизонцев и понтавенцев. По возвращении в США Меткалф в 1905-1911 годах влился в кружок в Олд-Лайме. Он стал одним из ведущих американских импрессионистов и основателем группы «Десятка». Природа Коннектикута неизменно вдохновляла Меткалфа на создание мягких пейзажей, дарующих покой и умиротворение в эпоху набирающей обороты индустриализации и экономических потрясений. Меткалф сформулировал свое творческое кредо в таких словах: «Заставить зрителей остановиться и посмотреть, возможно, пробудить в них нечто такое, что побудило бы их подумать о прекрасном, может быть, и о счастье».

Чайлд Хассам стал одной из самых заметных фигур кружка в Олд-Лайме. Именно ему удалось поймать в 1880-е годы саму суть так называемой новой живописи, способствовать подлинному расцвету американского импрессионизма. Именно его работы, выполненные и в Коннектикуте, и во Франции, оказались представлены на большой персональной выставке в нью-йоркском Метрополитен-музее в 2004 году, а значит, к ним было привлечено внимание широчайшего круга ценителей изобразительного искусства. Подлинно американский импрессионизм оказался в очередной раз на авансцене зрительского внимания.

Конечно, в формате журнальной статьи невозможно рассказать, даже коротко, обо всех упоминавшихся художниках.
Так или иначе все приезжавшие в Олд-Лайм очаровывались неброской тихой красотой этих мест: и бухтой, запечатленной Эрнстом Барнесом, и заливом Монеган в работах Уилсона Генри Ирвина, и золотой осенью, вдохновившей Франка Винсента Дюмона, и дорогой вдоль реки, перенесенной на полотно Чарлзом Дейвисом. Все, буквально все вокруг побуждало художников на пленэрные вылазки и вдохновляло на «артистические» подвиги. И тогда рождались «Дыхание осени» Уилларда Меткалфа, «Осенний пейзаж» Уильяма Робинсона, «Сад Селии Такстер» Чайлда Хассама или его же «Церковь в Олд-Лайме» и «Октябрь в Олд-Лайме».

В 1937 году Флоренс Грисуолд скончалась, а незадолго до этого художники, связавшие свою жизнь с Олд-Лаймом, и многочисленные ценители изобразительного искусства объединились в Ассоциацию Флоренс Грисуолд с единственной целью - превратить дом мисс Флоренс в художественный музей. Их мечта осуществилась лишь через десять лет. Дом-музей Флоренс Грисуолд открылся в 1947 году, а в 1995 обрел статус памятника культуры.

Музей расположен на полпути между Нью-Йорком и Бостоном. Сегодня это целый музейный комплекс, включающий мемориальный дом-музей, а также оборудованную по последнему слову техники галерею с работами пионеров американского импрессионизма и образовательный центр. Музею Флоренс Грисуолд принадлежит большой участок земли вдоль медленной реки с живописной излучиной. Тенистые липы, вязы, ивы еще помнят старую хозяйку поместья, а некоторым деревьям она помнится молодой... По картинам художников, входивших в кружок Олд-Лайма, восстанавливается разбитый здесь в свое время цветник.

Музей Флоренс Грисуолд - его нередко называют «Дом американского импрессионизма» - предмет повышенного интереса и особой гордости для всех, кто живет в штате Коннектикут в Новой Англии, да и вообще для всех, кто интересуется американским искусством и его историей.

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play