СКРЕЩЕНИЕ ВРЕМЕН И СУДЕБ

«Во время своего пребывания в Феодосии я внимательно наблюдал за нравами и привычками людей различных национальностей, проживающих в городе, и с удовольствием отмечал культурный рост коренных народностей Крыма под влиянием богатейшей русской культуры и отеческой заботы со стороны господина Казначеева. Чтобы сделать жизнь городского населения интереснее, градоначальник решил на время своего отсутствия в городе отдать часть своего дома под устройство городских балов... Я бы хотел рассказать о феодосийском обществе и о его развлечениях. Хотелось бы, чтобы и другие города брали в пример ту гармонию, то единство, что характеризуют феодосийское общество. Здесь простые жители, военные и гражданские чиновники живут одной семьей... Никаких раздоров, никакого тщеславия, никакой роскоши и зависти. Вместо всего этого - счастливая посредственность, скромность и взаимная доброжелательность»[1].

Такими несколько наивными и окрашенными сентиментальностью словами выразил свое восприятие феодосийского общества французский путешественник Шарль де Бесс, побывавший в Крыму в 1829-1830 годах. Это были те самые годы, когда армянский мальчик, сын старосты феодосийского базара, Иван Гайвазовский брал первые уроки у местного архитектора Якова Христиановича Коха и обратил на себя внимание градоначальника Александра Ивановича Казначеева. В то время Феодосия представляла собой маленький провинциальный городок, уютно расположившийся на берегу Черного моря, окруженный справа невысокими склонами Крымских гор, а слева открытый свободным степным ветрам. Основанная греками в VI в. до н.э., Феодосия знала периоды славы и богатства, в ее бухте кипела шумная торговая жизнь. За тысячелетия своей истории город пережил возвышения и разорения, новое могущество в XIII-XIV веках, когда генуэзские купцы в удобных бухтах на берегах Черного моря основывали фактории и возводили мощные оборонительные крепости. Тогда, обнесенная рядами стен, укрепленная высокими башнями, древняя Феодосия называлась Кафой. Этим именем называет ее и А.С. Пушкин в письме к брату Льву, делясь своими первыми впечатлениями о Крыме, когда проездом с Кавказа через Керчь он с генералом Н.Н. Раевским и его семьей останавливался с 16 по 18 августа 1820 года в Феодосии. Поэт видел мощеные улицы города, понижающиеся отроги Кара-Дага, развалины генуэзских укреплений, обширные виноградники и слышал рассказы о Крыме и Феодосии от бывшего градоначальника С.М. Броневского. Именно в доме Броневского остановились поэт и его спутники. На пути в Гурзуф на легком паруснике в безлунную ночь у Пушкина родились первые поэтические строки о море и Крыме:

Погасло дневное светило;
На море синее вечерний пал туман.
Шуми, шуми, послушное ветрило,
Волнуйся подо мной, угрюмый океан.

Эта элегия Пушкиным тогда же была послана брату. Упоминание имени Пушкина, генерала Раевского и градоначальника Броневского здесь не случайно, так как в небольшой истории, объединенной Феодосией, сошлись события, знакомства, сближения и даже судьбы интереснейших людей той эпохи, к которым был сопричастен и И.К. Айвазовский.

В 2015 году автору этих строк посчастливилось стать обладателем редчайшего в наше время дамского, а точнее семейного Альбома, который был начат в пушкинскую эпоху. В него входят рисунки разных авторов и рукописные тексты, датированные различными годами, но все они относятся к первой половине XIX века. Водяные знаки на некоторых листах «JWhatman 1811» дают основание предположить годы начала ведения Альбома. Некоторые рисунки исполнены на листах Альбома, другие наклеены на его страницы. Также стихи и прозаические тексты - они или написаны непосредственно в Альбоме, или же листы с ними вклеены внутрь Альбома. Подобные рукописные альбомы, робко вошедшие в российскую дворянскую культуру в конце XVIII века, к 1810-1830-м годам стали важным элементом домашней жизни, принадлежностью салонов, стали неотъемлемой частью обихода юных барышень. Интерес к ведению альбомов быстро захватил и русскую провинцию. Они получили широкое распространение, дожив до появления дагерротипов и фотографий. Это своеобразное художественное явление отражало стиль и вкус времени.

При тщательном изучении «нашего» Альбома, обращении к различным источникам, печатным и рукописным, благодаря консультациям со специалистами удалось установить его хозяйку. Ею была Елена Дмитриевна Гаевская - жена статского советника Павла Васильевича Гаевского (1775-1853), бывшего феодосийского градоначальника. Однако ни годы жизни самой Елены Дмитриевны, ни того, как она выглядела, установить пока не удалось. В результате исследований открылось множество интересных и важных фактов жизни мужа Елены Дмитриевны, замкнувших цепь удивительных хитросплетений событий и судеб, возможно, повлиявших в будущем на становление личности молодого художника Ивана Константиновича Айвазовского и приоткрывающих завесу тайны самого загадочного и малоизвестного периода жизни живописца до его отъезда в Петербург в 1833 году для поступления в Императорскую Академию художеств.

Среди многих памятных записей и рисунков три альбомных рисунка представляют для нас особый интерес. На одном из них изображен Павел Васильевич Гаевский. Портрет выполнен акварелью, справа внизу видна полустертая временем подпись: «И Гайва...». Гаевский изображен в парадном фраке чиновника с орденами Святого Владимира 3-й степени, Святой Анны 2-й степени и Святого Станислава 3-й степени. Под портретом надпись, сделанная рукой Елены Дмитриевны Гаевской: «будто бы портретъ моего мужа ПВГа 1849-го года. Айвазовского работа». Подобные комментарии хозяйки альбома можно встретить и под некоторыми другими рисунками Альбома. 1849 год - скорее всего, дата написания комментария, сам же портрет, вероятно, был исполнен гораздо раньше - до 1840 года, когда художник подписывался как Гайвазовский.

П.В. Гаевский родился 15 апреля 1775 года в Полтавской губернии, в 1792-м окончил Кадетский корпус в городе Николаеве. В конце XVIII века в период кампании по взятию островов Корфу и Видо в чине мичмана Гаевский справляет должность адъютанта капитана 1 ранга Д.Н. Сенявина в эскадре вице-адмирала Ф.Ф. Ушакова; во время Отечественной войны 1812 года состоит в должности директора канцелярии главнокомандующего 2-й Западной армии князя П.И. Багратиона. Он находился неотлучно при князе до его ранения в сражении при Бородине. Впоследствии в 1821-1822 и 1829 годах исполнял должность градоначальника Феодосии. Более 30 лет, с 1822-го и до своей смерти в 1853 году, Гаевский состоял в должности управляющего феодосийской складочной таможни.

Еще один рисунок Айвазовского из Альбома - это портрет Александра Ивановича Казначеева. Справа под рисунком юный художник оставил автограф - «Г». Так он подписывал свои самые ранние работы. По характеру исполнения, робкому штриху портрет можно отнести к самому началу 1830-х годов, то есть к первым годам знакомства Айвазовского с Казначеевым. Роль этого человека в судьбе Айвазовского трудно переоценить. Феодосийский градоначальник - эту должность Казначеев занимал в 1827-1829-х годах - первым обратил внимание на талант 13-летнего подростка. Став Таврическим губернатором, он увез в 1830 году юного Ивана Гайвазовского в Симферополь, где тот жил в доме Казначеевых и учился с его сыновьями в гимназии. И в дальнейшем Казначеев покровительствовал Айвазовскому. В свою очередь художник навсегда сохранил благодарность своему покровителю. Спустя годы Айвазовский исполнил два живописных портрета Казначеева. Один находится в Феодосийской картинной галерее имени И.К. Айвазовского, другой - в Государственном Русском музее.

И, наконец, на третьем рисунке изображена жанрово-идиллическая сцена прощания. В правой нижней части можно также увидеть подпись «Г».

Рисунок трогателен своей почти детской наивностью. Возможно, прототипом для этой сцены Айвазовскому послужил неизвестный нам оригинал. К темам прощаний, встреч и вновь разлук Айвазовский обращался много раз, давая этим сюжетам различные интерпретации. Они возникают в картине «Морской берег» (1840, ГТГ) с фигурой путника, прощающегося с морем, или в марине «Встреча рыбаков на берегу Неаполитанского залива» (1842, ГТГ). Позже Айвазовский пишет картину «Морской берег. Прощанье» (1868, ГТГ) и, наконец, большое полотно «Прощание Пушкина с морем» (1887, Всероссийский музей А.С. Пушкина, Санкт-Петербург). Прощания, встречи, разлуки - это часть романтической составляющей души художника, выросшего у берегов Черного моря и множество раз уезжавшего из Феодосии, прощавшегося с морем, а затем снова встречавшегося с ним.

На одном из листов Альбома - акварельный портрет работы А.О. Орловского 1815 года, изображающий родственника Гаевских, некоего Булгакова, исполненный в период службы П.В. Гаевского в Петербурге. Есть на страницах Альбома и запись внучки А.В. Суворова княгини Марии Аркадьевны Голицыной, музы Пушкина, которой поэт посвятил три романтических стихотворения. С ее родной сестрой Варварой Аркадьевной Башмаковой (урожденной Суворовой) был хорошо знаком И.К. Айвазовский. Именно в экипаже Башмаковой в 1833-м будущий художник отправился из Симферополя в Петербург на учебу в Императорскую Академию художеств. Ей он подарил один из своих самых ранних рисунков, исполненный в пути. На нем запечатлен вид Екатеринослава (в настоящее время Днепропетровск), где ненадолго останавливались путники. На одном из листов Альбома - стихотворение на французском языке М.Г. Дестрема, профессора Института Корпуса инженеров путей сообщения, известного ученого, управляющего второго округа путей сообщения, одного из строителей Одессы при генерал-губернаторе Новороссии и Бессарабии герцоге Ришелье. Важнейшую историческую ценность представляет собой рукопись П.В. Гаевского, в которой он подробно и с точными деталями описывает прощальный визит к нему домой в Феодосию графа Михаила Семеновича Воронцова. Эта запись датирована мартом 1845 года, когда граф со своей свитой на пароходофрегате «Бессарабия» направлялся на Кавказ принимать должность Кавказского наместника. Это лишь небольшая часть содержания, столь разнообразного в художественном и историческом плане Альбома, позволяющего представить круг общения семьи Гаевских.

Рисунки юного Айвазовского в окружении текстов, зарисовок других людей - друзей или просто знакомых владельцев Альбома - помогают увидеть обстоятельства начинавшейся творческой жизни великого живописца, иногда домыслить возможные отношения и почувствовать атмосферу, в которой рос юноша.

Приоткроем несколько страниц феодосийской и - шире - российской истории и вернемся к двум героям, изображенным Айвазовским на страницах Альбома. Знакомство Павла Васильевича Гаевского и Александра Ивановича Казначеева, вероятно, произошло во время событий Отечественной войны 1812 года. Гаевский служил в это время правителем канцелярии главнокомандующего 2-й армии князя П.И. Багратиона, а Казначеев - адъютантом главнокомандующего русской армией светлейшего князя М.И. Кутузова. Там же, во 2-й армии, Гаевский, вероятнее всего, знакомится с будущим Новороссийским и Бессарабским генерал-губернатором графом М.С. Воронцовым, командующим дивизией в армии Багратиона. С генералом Н.Н. Раевским, командующим корпусом армии Багратиона, Гаевского связывали давние приятельские отношения. Первый документ, указывающий на их знакомство, уносит нас в далекий 1806 год в Каменку, имение Раевских: в письме графу А.Н. Самойлову генерал Раевский упоминает Гаевского[2]. В дальнейшем имя Гаевского не один раз встречается в письмах из личного архива семьи Раевских.

1 мая 1820 года Гаевский, предположительно, по протекции генерала Н.Н. Раевского получает назначение директором таможни в Киеве, а немногим позже, в 1821-м, он направляется в Феодосию на должность директора складочной таможни; в 1821-1822 годах принимает должность феодосийского градоначальника для приведения дел в городе в порядок. Историки края отмечают его особый вклад в развитие Феодосии. Он начинает масштабные реформы в управлении Феодосии! До этого назначения Гаевский в 1815-1820 годах руководил третьим отделением Департамента имущества Министерства финансов Российской Империи и по долгу службы отвечал за функции управления российскими губерниями.

«Принимая на себя исправление стольких беспорядков, я прежде всего занялся внутренним устройством моей канцелярии, разделил ее на несколько столов, распределил дела по роду их, определил обязанности канцелярских чинов и служителей и таким образом дал делам совершенно новое течение, оживившее все части правления и давшее мне возможность сделать все те исправления, кои ниже показаны будут», - писал Гаевский в 1822 году в Отчете градоначальника[3].

Вплоть до 1827 года, когда в Феодосию приехал принимать дела градоначальника Александр Иванович Казначеев, Гаевский играл одну из ключевых ролей в ходе реформ и развитии городского управления Феодосии. Казначеев продолжил дело Гаевского, усовершенствовал городское самоуправление, улучшил торговлю и взаимоотношения с иностранными представителями, перераспределил земельные угодья, развивая виноделие в восточной части Крыма. Казначеев, только заступив в должность градоначальника, отмечал в своем письме графу Воронцову от 5 мая 1828 года: «Гаевский по-прежнему умен и с околичностями откровенен! Однако же и ему наконец надобно отдать справедливость: он постигает ваши благия намерения в отношении торговли и направляет, сколько может, действия свои сообразно оным. Я уверен, что он так же будет хорош при мне, как и при Андрее Васильевиче»[4].

Это письмо свидетельствует о добрых и доверительных отношениях между Гаевским и Казначеевым. Под руководством таких опытных управленцев Феодосия начала возрождаться и обретать облик благоустроенного города. Недаром именами Казначеева и Гаевского были названы две улицы и два фонтана в Феодосии. Фонтан имени Гаевского хотя и в плачевном состоянии, но сохранился и до наших дней. Путь созидания и развития Феодосии, заложенный ее градоначальниками, десятилетия спустя продолжил Иван Константинович Айвазовский, но не в качестве городского администратора, а как уроженец города и его патриот. «Добрым гением» называли его феодосийцы.

Встреча в 1827 году армянского мальчика Ивана Гайвазовского с градоначальником Казначеевым привела несколько позднее и к знакомству с Павлом Васильевичем Гаевским. Семья Гаевских славилась в Феодосии своим гостеприимством. Записи в Альбоме друзей и гостей их дома, обращенные к Елене Дмитриевне, дают представление о ней как о человеке безмерной доброты. Иван становится гостем в доме Гаевских, не случайны его рисунки в их семейном Альбоме. Возможно, он присутствовал при рассказах Павла Васильевича о его флотоводческих подвигах конца XVIII века, которые он совершил рядом с прославленными русскими адмиралами Ф.Ф. Ушаковым и Д.Н. Сенявиным.

В феврале 1799 года русская эскадра под командованием Ушакова готовится к бою за острова Корфу и Видо. Перед боем Ушаков скажет: «Штурм кораблями крепости, подобной Корфу, в истории войн есть дело небывалое, но я полагаюсь на храбрость служителей и офицеров эскадры»[5]. Выписка №254 вахтенного журнала корабля «Св. Павел» повествует: «В 4 часа приехал к нам на корабль из отряда к командующему эскадрой с корабля "Петр" от господина капитана 1 ранга и кавалера Сенявина с делами флота мичман Гаевский...»[6]

Это была грандиозная военная и дипломатическая победа адмирала Ушакова и всего русского флота по освобождению Италии от французов. Возможно, флотоводческие рассказы Гаевского о героических завоеваниях и путешествиях еще только зарождали в душе юного художника интерес к истории и подвигам русского флота.

Вероятно, в доме Гаевских бывал не только Казначеев, но и другие представители высшего феодосийского общества того времени: председатель феодосийского суда, сподвижник А.В. Суворова и его адъютант Христофор Афанасьевич Анастасьев, а также бывший градоначальник Феодосии, участник персидской кампании и основатель в 1811 году феодосийского Музея древностей Семен Михайлович Броневский. После смерти Броневского хозяином его дома стал герой кавказских войн П.С. Котляревский - Пушкин называл его «бич Кавказа». Айвазовский хорошо знал, почитал генерала и в память о нем соорудил в Феодосии часовню. Годы спустя Айвазовский будет вести археологические раскопки в родном городе и пополнит находками Музей древностей. Более того, построит для него на горе Митридат специальное здание.

В доме Гаевских и Казначеева должны были звучать рассказы об А.С. Пушкине. Казначеев знал поэта и покровительствовал ему в годы службы в Одессе у М.С. Воронцова. Известно письмо Пушкина Казначееву: «Мне очень досадно, что отставка моя так огорчила вас, и сожаление, которое вы мне по этому поводу высказываете, искренно меня трогает...

Вы говорите мне о покровительстве и о дружбе. Это две вещи несовместимые. Я не могу, да и не хочу притязать на дружбу графа Воронцова, еще менее на его покровительство: по-моему, ничто так не бесчестит, как покровительство; а я слишком уважаю этого человека, чтобы желать унизиться перед ним. На этот счет у меня свои демократические предрассудки, вполне стоящие предрассудков аристократической гордости»[7].

Гаевские были знакомы с поэтом. Их первая встреча могла состояться в Киеве в доме у генерала Н.Н. Раевского в середине мая 1820 года, когда Пушкин посетил город. В своей книге о Пушкине Ю.М. Лотман отмечает: «В середине мая Пушкин проехал через Киев. Здесь он встретился с рядом петербургских знакомых, в частности с семьей известного генерала, героя 1812 года Николая Николаевича Раевского»8. Документально подтверждена встреча Пушкина с женой Гаевского Еленой Дмитриевной. Генерал Раевский вместе с Пушкиным, направлявшийся на Кавказские Минеральные Воды, в письме дочери Екатерине писал: «На первой почте за Мариуполем встретили мы жену Гаевского, которая дожидалась меня трое суток и отправилась к мужу; ей не дали лошадей, для меня приготовленных. Она зато приготовила нам завтрак; мы поели, я написал с нею вам письма, и поехали»[8].

Личность Пушкина много значила в жизни и творчестве Айвазовского. Их встреча и знакомство произойдут позже, в 1836 году. Но рассказы о Пушкине, чтение его стихов в доме Гаевских и Казначеева предвосхищали эту будущую встречу.

Так записи и рисунки на листах семейного Альбома воскрешают целую эпоху. У каждого из героев того далекого времени был свой путь, но Альбом стал тем местом, где произошло скрещение судеб, кажется, далеких друг от друга людей. И скрытые временем страницы жизни донесли до нас дыхание давно ушедших веков.

* Эдуард Тетбу де Мариньи (фр. Edouard Taitbout de Marigny) (1793-1852) происходит из старинного французского аристократического рода, дипломат, географ, археолог, коллекционер древностей, художник. С 1820-х вицеконсул Нидерландов в Феодосии, затем в Одессе, консул (1830), генеральный консул (1848) Нидерландов в портах черноморских и азовских; в 1840-х владелец и капитан брига «Юлия». В 1821, 1823-1825, 1829-1851 годах неоднократно обследовал побережье Азовского, Черного и Средиземного морей, везде обращал внимание на остатки древностей, изучал историю, быт и культуру прибрежных народов.

** Мария Дмитриевна Де-Вальден (Кушникова) – писательница, переводчик. Происходит из известного дворянского рода Кушниковых, меценатов и благотворителей, внучка действительного статского советника, промышленника и миллионера Г.С. Кушникова. В 1830 году Г.С. Кушников приобрел в Феодосии дом, в котором 2 месяца проживал император Александр I. В 1845 году по завещанию Кушникова было передано 300 тысяч рублей Институту благородных девиц в г. Керчи, который после этого стал носить имя Кушникова. Мария Кушникова и ее семья были хорошо знакомы с И.К. Айвазовским.

*** На карандашном рисунке Фредерика Сорье изображен памятник русско-турецкой дружбе, или Москов-таш, расположенный на азиатском берегу Босфора. Он запечатлен на фоне кораблей эскадры контр-адмирала М.П. Лазарева, стоящих на константинопольском рейде у европейского берега Босфора. Москов-таш был воздвигнут в честь пребывания императорских российских войск в Босфоре по просьбе турецкого султана. На рисунке изображен турок, сидящий у памятника в окружении русских солдат.

1. http://old-museum.org/archive/archives_15_8.htm
2. Письмо генерала Н.Н. Раевского графу А.Н. Самойлову // Архив Раевских. 1908. Т. I. С. 48.
3. ДАОО (Государственный архив Одесской области). Ф. 1. Оп. 219. Д. 3 (1822).
4. А.И. Казначеев. Партикулярные письма графу М.С. Воронцову. Изд.: Новый хронограф, 2015. С. 21.
5. К.А. Виноградов, В.Т. Гончаров, B.В. Александрычев. Феодоситы: специальное историко-краеведческое издание. Вып. 2. 2011. C. 40-41.
6. Там же. С. 41.
7. Письмо Пушкина Казначееву, июнь 1824 года, Одесса. Пер. с франц. // А.С. Пушкин. Собр. соч. Т. 9. Москва, 1962. С. 98-99.
8. Лотман Ю.М. Александр Сергеевич Пушкин. СПб. 2005. С. 60. 13 июня - 6 июля 1820 года, Кавказские Минеральные Воды // Архив Раевских. 1908. Т. I. С. 516.