«Она жила в волшебном мире сказки»

Выставка Е.Д. Поленовой в Третьяковской галерее 27 ноября 2010 года исполнилось 160 лет со дня рождения замечательной русской художницы Елены Дмитриевны Поленовой (1850—1898), сестры известного пейзажиста В.Д. Поленова. Государственная Третьяковская галерея к прошедшей памятной дате подготовила выставку под названием «Она жила в волшебном мире сказки», разместив на ней наиболее оригинальные и новаторские произведения Е.Д. Поленовой, архивные документы, мемориальные фотографии, книги и журналы, раскрывающие особенности ее общественно-художественной деятельности.

Произведения любезно предоставили Государственный мемориальный историко-художественный и природный музей-заповедник В.Д. Поленова (музей-заповедник Поленова), Государственный мемориальный художественно-литературный музей-заповедник «Абрамцево» (музей-заповедник «Абрамцево»), в которых сосредоточена основная часть творческого наследия художницы, а также Государственный Русский музей (ГРМ), Государственный Исторический музей (ГИМ), Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства (ВМДПНИ), Государственный литературный музей (ГЛМ), Государственный историко-архитектурный, художественный и ландшафтный музей-заповедник «Царицыно» (ГМЗ «Царицыно»). Третьяковская галерея впервые практически в полном объеме показывает графику Поленовой.

Е.Д. Поленова стояла у истоков формирования национально-романтического направления русского модерна и зарождающегося символизма. Деятельный член Мамонтовского художественного кружка, Поленова была в числе основателей в Абрамцеве музея народного искусства, гончарной и столярно-резчицкой мастерских. Елена Дмитриевна практически первой обратилась к книжной графике, проиллюстрировав и литературно обработав (конец 1880-х — 1890-е) более 20 русских народных сказок и поговорок. Современники художницы считали, что она особенно сильна и даже остается непревзойденной в акварели. В последнее десятилетие жизни Поленова стала писать картины маслом и выставлять их на выставках ТПХВ, однако лучшие ее работы, действительно, созданы в акварельной технике. Это пейзажи и так называемые «портреты» цветов, иллюстрации к русским народным сказкам и изысканные орнаменты, эскизы мебели и предметов быта для столярного производства. Сложность экспонирования акварели, заключающаяся в строгом соблюдении условий освещения и климата, объясняют, почему произведения Поленовой практически отсутствуют в музейных залах. В результате ее творчество, получившее при жизни высокую оценку таких авторитетов, как В.В. Стасов, А.Н. Бенуа, С.П. Дягилев, С.К. Маковский, П.П. Чистяков, И.Е. Репин, в наши дни практически не известно широкому зрителю.

Это первая персональная выставка художницы в Москве после посмертной, устроенной при объединении «Московское Товарищество художников» (МТХ) в 1902 году. В том, что она состоялась под вывеской МТХ, нет ничего удивительного, хотя ее устройством занималась Н.В. Поленова — жена художника. Елена Дмитриевна была причастна к созданию этого общества. Л.О. Пастернак вспоминал: «С Еленой Дмитриевной связан целый ряд начинаний, которые только теперь вылились в определенные формы. Богато одаренная, образованная, с многосторонними интересами и сильным художественным темпераментом, великодушная и отзывчивая, она сумела объединить вокруг себя нас, молодых художников. У нее был наш штаб, и все, что было истинным дыханием искусства, культивировалось ею. Елена Дмитриевна, знавшая языки, получала заграничные новые журналы, отражавшие новые творческие искания, движения, выявляющиеся всюду за границей, и все это читалось в нашем кружке»¹.

Об этом же сообщает Е.Ф. Юнге: «Стоявшая по уму и образованию выше большинства молодых художников, она, относясь к ним с равенством товарища, незаметно направляла их к приобретению нужных им знаний, к усовершенствованию их способностей»². О своих ответных чувствах к молодежи Елена Дмитриевна сообщает в письме к Наталье Васильевне Поленовой: «Чем больше я узнаю состав нашего нового общества Московских] худ[ожников], тем более оно мне нравится. Со многими сошлась довольно близко и нашла в них именно тот идеализм, который всегда так привлекателен в художнике»³.

Несмотря на то, что из-за разногласий с руководством ей вскоре пришлось покинуть объединение, она продолжала осуществлять руководство отделом Народно-исторических выставок, созданным по ее инициативе при МТХ. Елена Дмитриевна не только разработала для него программу и подобрала состав участников проекта, но и написала три картины: «Масленица у берендеев (Масленица в деревянном городе)» (1895, ГТГ), «Видение Бориса и Глеба воинам Александра Невского» (1895—1896, Орловский областной музей изобразительных искусств) и «Князь Борис перед убиением» (1896, ГРМ). Первая из перечисленных картин представлена на выставке.

Посмертная выставка Е.Д. Поленовой, судя по каталогу, была внушительной и охватывала все стороны ее художественной деятельности. 15 декабря 1902 года она открылась в Санкт-Петербурге и проходила в залах Академии художеств до 10 января 1903 года. В журнале «Мир искусства» С.П. Дягилев поместил восторженный отзыв, отметив, что выставка «устроена с большим вкусом»⁴. В начале 1903 года экспозиция переместилась в Москву и развернулась в Императорском Историческом музее. Обстоятельная статья о ней, иллюстрируемая фотографиями, была опубликована в журнале «Нива». Часть произведений, представленных на посмертной выставке, судя по фотографиям, сейчас находится в музейных собраниях — некоторые из них можно увидеть на выставке — к примеру, «Скамью» (конец XIX века, ВМДПНИ), «Шкафчик настенный», получивший название «шкафчик-камин» и столик для рукоделия (оба — конец XIX, музей-заповедник «Абрамцево»).

Однако уже в те годы произведения Е.Д. Поленовой были сосредоточены у разных владельцев: в семье, в усадьбе Мамонтовых, в коллекциях М.К. Тенишевой, И.С. Остроухова, П.Д. Антиповой, П.М. Третьякова и других собраниях. Н.В. Поленовой потребовалось немало усилий, чтобы их собрать. Так, обращаясь к А.П. Боткиной, она пишет: «На тебя и на Сергея Сергеича большая надежда, что Вы дадите «Зверя» и маленькие акварели, особенно «Последний цветок» и «Татарник». <...> Маша Федоровна (имеется в виду Якунчикова — прим. автора) дает, конечно, всю свою коллекцию орнаментов и приготовила массу вышивок по рисункам Елены Дмитриевны»⁵.

В настоящее время большая часть работ художницы из семейных коллекций Поленовых и Мамонтовых оказались соответственно в музее-заповеднике Поленова и музее-заповеднике «Абрамцево». В последнем хранится внушительное собрание рисунков орнаментов, по-видимому, переданных М.Ф. Якунчиковой потомкам С.И. Мамонтова перед ее отъездом заграницу⁶. Иллюстрации к русским народным сказкам, принадлежавшие М.К. Тенишевой, так же как чудные акварели из коллекции А.П. и С.С. Боткиных, обрели пристанище в Русском музее. Замечательная серия пейзажей, написанных акварелью в 1884 году во время путешествия по Волге, Дону, Кавказу и Крыму, подарена художницей П.Д. Антиповой и теперь находится в Ярославском художественном музее. В Государственном Историческом музее хранится значительная подборка архитектурных зарисовок Е.Д. Поленовой, а также ее рабочий материал — протирки с предметов народного искусства, украшенных резьбой. Они были подарены музею В.Д. Поленовым в 1921 году.

Лишь небольшая часть вышеназванных произведений вошла в состав выставки, основная, гораздо большая, воспроизведена в специально подготовленном альбоме-каталоге. В него также вошли работы Поленовой из музейных собраний Калуги, Костромы, Нижнего Новгорода, Астрахани, Саратова, Уфы, Орла, Курска, Челябинска, Алупки, Иванова. Помимо большого количества иллюстраций, издание содержит научные статьи, подробно раскрывающие творческий путь, особенности художественного метода и место Поленовой в художественной жизни России конца XIX века. Особую ценность представляет раздел архивных публикаций, включивший никогда не публиковавшиеся письма художницы и воспоминания о ней, находящиеся в Отделе рукописей Третьяковской галереи. Все научные тексты проиллюстрированы богатейшим фотоматериалом, значительная часть которого ранее была неизвестна.

Елена Дмитриевна Поленова родилась в Санкт-Петербурге в семье потомственных дворян Дмитрия Васильевича и Марии Васильевны Поленовых. В ее развитии большую роль сыграла творческая атмосфера в семье. Отец художницы — известный археолог, библиограф, историк, автор многих трудов, посвященных древнерусским рукописям и материалам по истории отечественного законодательства, — сумел заинтересовать дочь всемирной историей. Это позволило ей в дальнейшем выдержать экзамен при поступлении на петербургские Высшие женские педагогические курсы и получить диплом учительницы истории. Мать художницы — внучка Н.А. Львова, известного архитектора екатерининской эпохи, — обладала художественным и литературным даром. Заметив способности у младшей дочери, она стала заниматься с ней рисованием, а затем пригласила учителя — будущего известного педагога П.П. Чистякова. Вместе с другими детьми Елена Дмитриевна с девятилетнего возраста брала у него уроки рисунка. Вплоть до 1880 года она с небольшими перерывами обучалась в его мастерской технике рисунка и акварели. Во время пребывания Чистякова заграницей (годы пенсионерства) она посещала занятия у И.Н. Крамского в Рисовальной школе Общества поощрения художников (ОПХ).

В 1879 году Е.Д. Поленова поступила в керамический класс Рисовальной школы ОПХ и закончила его на следующий год, получив большую серебряную медаль (золотых в этом учебном заведении не выдавали) за пластину «Пир у Иоанна Грозного» по рисунку В.Г. Шварца. Первой за всю историю Рисовальной школы она была командирована во Францию для усовершенствования в керамическом деле, а затем по возвращении заняла место преподавателя живописи по фарфору и фаянсу. В Париже она смогла получить консультации у ведущих в то время керамистов Леффера и Л.-Э. Зифферта, посетила фабрику Ж.-Т. Дека, осмотрела его производство и приобрела некоторые рекомендации. Об этом она писала директору школы Д.В. Григоровичу: «Я заручилась рекомендацией к одному из лучших здешних художников — специалистов по живописи genre Limousen Cieffery, но, к сожалению, тогда курсы его еще не начались и мастерская его была закрыта. Я было попробовала заняться одна, но оказалось, что эта живопись ближе другой требует хорошего руководителя. Вчера только Lieffert возвратился в Париж, курс свой он начал в конце этого месяца, но меня он согласился принять немного раньше, таким образом, я начну работать у него с будущего понедельника (6/18 октября). Это время я занималась исключительно рельефом и барбатиною. Что касается мастерской Дека, я и не мечтаю о том, чтобы попасть туда учиться, знаю хорошо, что это невозможно, еще меньше узнать секреты его производства; но мне принесло, несомненно, большую пользу посещение его фабрики. Дек, действительно, хорошо помнит Ваше к нему отношение и, узнавши, что я послана Обществом Поощрения Художников, он очень обязательно показал мне свои мастерские во всех подробностях и объяснил многое, что до того времени оставалось для меня непонятным»⁷.

Однако замыслам Григоровича о привлечении Поленовой к педагогической деятельности не суждено было осуществиться в полной мере. Поленова совсем недолго преподавала живопись по фарфору и фаянсу в созданном ею классе майолики. Осенью 1882 года, после смерти отца и сестры, Елена Дмитриевна с матерью вынуждены были переехать в Москву к брату Василию Дмитриевичу, обосновавшемуся там ранее. Вскоре она стала активным членом Мамонтовского кружка, принимая участие в оформлении домашних постановок, позже спектаклей Частной оперы (1885), занимаясь изготовлением костюмов.

Росписью по фарфору и фаянсу она смогла заинтересовать многих художников Мамонтовского кружка. На «керамических четвергах», устраиваемых вместо поленовских рисовальных вечеров, ее новые друзья с большим воодушевлением расписывали фаянсовые блюда. «Это занятие оказалось превосходное, — писала она Антиповой, — лучше пера, ибо гораздо более легкое, т.е. менее серьезное — это как раз то, что нужно в кружке, где собираются люди, весь день проработавшие серьезно и желающие отдохнуть на чем-нибудь другом»⁸.

Фарфоровые блюда Поленовой сохранились в Государственном музее-заповеднике В.Д. Поленова и Государственном Историческом музее. Особый художественный интерес представляет серия тарелок под названием «Времена года» (1880-е, музей-заповедник Поленова), где каждому месяцу соответствует характерный пейзаж. В конце 1882 года на Всероссийской промышленно-художественной выставке в Москве Елена Дмитриевна Поленова получила диплом о присуждении ей бронзовой медали за живопись на фарфоре и фаянсе. Не без ее влияния в Абрамцеве в 1890 году была устроена гончарная мастерская — любимое детище С.И. Мамонтова.

В 1882 году Елена Дмитриевна закончила с большой серебряной медалью акварельный класс Рисовальной школы, в котором обучалась с 1880 года. С этого времени художница постоянно участвовала в выставках Общества русских акварелистов и Московского общества любителей художеств. П.П. Чистяков считал, что ее акварели могли бы сделать честь любому мужчине-художнику. Многие из них она писала в Абрамцеве, куда ее влекла дружеская привязанность к Е.Г. Мамонтовой, питаемая единством творческих устремлений. Проникновенные слова об абрамцевских пейзажах, написанных Еленой Дмитриевной, оставила ее племянница Е.В. Сахарова в своих воспоминаниях. «Хотьковская дорога, — пишет она, — весеннее солнце, голубые тени на снегу, заснеженные дали, большие снега над долиной Вори, мелкие желтые купальницы под ветками елей, любимая акварель Елизаветы Григорьевны, всегда висевшая у окна в её кабинете, дорога в деревню Быково среди колосьев ржи и полевых цветов — все это были жемчужины, на которые хотелось смотреть без конца»⁹.

В 1885 году Е.Д. Поленова вместе с Е.Г. Мамонтовой с большим воодушевлением занялась изучением народного искусства, собирая лучшие образцы для домашнего музея в Абрамцеве. Об этом периоде своих увлечений она писала критику В.В. Стасову: «Вещи, украшенные резьбою, которые нам удавалось находить во время наших поездок: солонки, ящички, донца, швейки, вальки и рубели, прялки и трепала, передки телег и саней, грабли, детские сиделки и скамьи, — мы, по возможности, покупали; более крупные вещи, как столы, висячие шкапики, божницы, лавки, большею частью не подвесные, а прямо вделанные в стену, составляющие как бы часть внутренней архитектуры избы, — я зачерчивала или фотографировала. Таким образом, набралось довольно полное собрание, которое находится в Абрамцеве, и несколько тетрадей зачёрток и снимков»¹⁰.

В этом же году в усадьбе Мамонтовых была создана столярно-резчицкая мастерская, в которой обучались местные мальчики. «Надо было слышать, с каким восторгом говорила Елена Дмитриевна об успехах учеников Абрамцевской школы, о распространении их работ в продаже, чтобы понять, как горячо она относилась к излюбленному делу. Тут было не одно удовлетворение художника в создании красивых образов, но желание провести эти образы в жизнь, рассыпать их в народ»,— писала впоследствии художница Е.Ф. Юнге¹¹.

Елена Дмитриевна как художественный руководитель возглавляла столярную мастерскую до 1892 года, разработав для нее около 100 эскизов мебели и предметов быта. В своих произведениях она пыталась добиться такой преемственности, чтобы «трудно было разграничить, где кончается народное и начинается мое собственное творчество»¹².

Абрамцевская мебель пользовалась большой популярностью и спросом на рынке. Особенно полюбился так называемый шкаф с колонкой. Н.В. Поленова подробно описала процесс его создания. «Общая его форма, — сообщает она, — была вдохновлена одним шкапом, сделанным В.Д. Поленовым, а детали были взяты Еленой Дмитриевной] из музея и её альбомных набросков; нижняя часть с выдвижной ручкой — с полочки из деревни Комягино; ручка — с раскрашенного донца, найденного в деревне Валищево Подольского уезда; верхняя загородка — с передка телеги; колонка — найденная в селе Богослове Ярославской губернии; а ваза с розаном, изображённая на первом шкапу — из альбома В.Д. Поленова, зарисованная с качелей на Девичьем поле»¹³.

Одной из лучших и наиболее оригинальных работ Поленовой стала «Дверь» (1892, музей-заповедник «Абрамцево»), по словам В.В. Стасова, напоминающая «вход в сказочную избушку бабы-яги, охраняемую совами — полночными птицами русских сказок»¹⁴. С нескрываемым восхищением критик относился к творчеству художницы. «Какой талант! Какой необыкновенный, какой оригинальный талант, — восклицал он, — какая необычайная способность к русскому стилю, никем у нас не понимаемому и даже всего скорее презираемому и затаптываемому в грязь!! И все это делает кто — женщина, у которой нашлось вдруг и необычайное знание, и необычайная творческая фантазия, и необычайная любовь, даже страсть к нашему национальному складу, формам, краскам. Все это до такой степени неожиданно, непредвиденно и вместе сильно, просто кажется мне невероятным»¹⁵.

В этот период Елена Дмитриевна вела очень насыщенную творческую жизнь. Об этом рассказывают многие ее письма. «Мои занятия, — пишет она, — распадаются на дневные и вечерние.

Днем я работаю, пишу картинку маслом... К утренним занятиям относятся и сказки. К вечерним занятиям я отношу производство. Художественной частью производства я занимаюсь вечером, а административной в сумерки, а раз в неделю езжу в Абрамцево»¹⁶. Кроме того, она возглавляла «керамические четверги», на которых бывало очень много молодежи, а по субботам посещала занятия акварелью в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.

Творчество Елены Дмитриевны становится вполне зрелым и самостоятельным с середины 1880-х годов. В это время она наметила для себя трудно выполнимую для визуального искусства задачу — «в целом ряде акварельных картин выразить поэтический взгляд русского народа на русскую природу, т.е. выяснить себе и другим, каким образом влиял и выражался русский пейзаж на русской народной поэзии эпической и лирической»¹⁷. Ее она успешно претворила в серии иллюстраций к русским народным сказкам.

Интерес к фольклору и народной культуре возник у нее под влиянием бабушки — Веры Николаевны Воейковой¹⁸, хорошо знавшей русскую историю, народную поэзию и сказки. Иногда на лето Вера Николаевна забирала Елену вместе с другой своей внучкой, Ольгой, в имение Ольшанка Тамбовской губернии. Художница впоследствии любила вспоминать, как во время длительного переезда в карете, любуясь красивыми пейзажами, они всякий раз слушали «Войну грибов» в пересказе бабушки. Именно эта сказка стала первой, проиллюстрированной Еленой Дмитриевной и изданной способом фототипии в 1889 году в издательстве Р.Ю. Тиле. Для нее она самостоятельно разработала макет, шрифт и заставки в виде декоративных орнаментальных вставок.

Е.Д. Поленова оформляла «Войну грибов» в реалистической манере, так же как и другие сказки абрамцевского периода (1886—1889): «Дед Мороз», «Волк и лиса», «Иванушка-дурачок», «Избушка на курьих ножках». События в них чаще всего разворачиваются на фоне характерного пейзажа окрестностей Абрамцева. Дорога в гору через лес к Хотьковскому монастырю, написанная Еленой Дмитриевной с террасы абрамцевского дома, послужила фоном для последней композиции к сказке «Война грибов», где грузди, взявшись за ружья, отправляются в поход. На альбомных листах сохранились многочисленные акварельные этюды опят, рыжиков, волнушек, поганок, лесные поляны и опушки, изображенные с ближнего и дальнего расстояний.

Под впечатлением от таинственного сада и пруда дома И.П. Толстого на Божедомке в Москве, где в начале 1880-х годов жила семья Поленовых, рождались иллюстрации сказки «Белая уточка». «Моделями» для них служили и природа, и плавающие на пруду утки, и недавно родившийся в семье Василия Дмитриевича Поленова первенец Федя, изображенный сидящим в гнезде. В этих работах на пейзажный фон ложилась большая смысловая нагрузка. Причем художница стремилась отыскать такие мотивы, которые помогали глубже выразить поэтические чувства.

Ко второму, костромскому циклу сказок (1889—1898) Елена Дмитриевна приступила после лета 1889 года, проведенного в имении своей приятельницы П.Д. Антиповой Нельшевка Костромской губернии. Отсюда она привезла многочисленные этюды и зарисовки архитектуры и предметов быта, украшенных росписью и резьбой, а также сказки, впервые услышанные от местных жителей. О способности Поленовой находить общий язык с простым народом сообщает Е.Ф. Юнге: «.умела она выпытать типичные рассказы, заставить старух в деревнях отыскивать и отдавать ей чуть не совсем исчезнувшее старье; на время ее путешествия по России около Елены Дмитриевны собирались ребята; пели, рассказывали сказки, она же записывала их и тогда уже думала из этих рассказов создать те иллюстрированные русские сказки, для которых она потом исполнила ряд прекрасных акварелей»¹⁹.

Е.Д. Поленова, желая видеть свои книги изданными, в отличие от «Войны грибов», в красках и недорогими, чтобы они могли получить самое широкое распространение среди населения, существенно изменила манеру письма. Костромской цикл выполнен в совершенно иной стилистической манере, типичной для модерна, когда активно используются четкая линия, яркое цветовое пятно и выразительный силуэт. В этом случае четкий и стилизованный рисунок вместе с применением локального цвета позволяли сохранить хорошее качество воспроизведения при печати. Над оформлением некоторых сказок художница трудилась осенью 1894 года в усадьбе В.Д. Поленова «Борок». Е.В. Сахарова, наблюдавшая за работой своей тети и крестной матери, считала, что «под влиянием акварелей и сказок Елены Дмитриевы к нам (детям В.Д. Поленова) пришло богатое детское творчество».²⁰ Однако оформленные в этот период «Сынко-Филипко», «От чего медведь стал куцый», «Чики-чика- лочки», «Сорока-воровка», «Николашка-требухашка» «Дурак и дурочка», «Жадный мужик» и другие были изданы уже после смерти Е.Д. Поленовой в 1906 году под названием «Русские народные сказки и прибаутки. Пересказанные для детей и иллюстрированные Е.Д. Поленовой» в трех выпусках в издательстве Гроссман и Кнебель. Сейчас эти книги являются большой библиографической редкостью.

В 1895 году Е.Д. Поленова приступила к написанию картины, сказочный сюжет которой был ею же придуман. В его основе лежит образ девушки, беззаботно срывающей плоды с дерева и не замечающей подкрадывающегося чудовищного змея. Это полотно получило название «Сказка (Зверь. Змий)» (1895— 1898, музей-заповедник «Абрамцево»). Н.В. Поленова считала произведение автобиографичным, поскольку в нем художница невольно предсказала свою раннюю смерть. «Живя в волшебном мире искусства, срывая цветы его, — пишет Наталья Васильевна, — она не видела того чудовищного зверя, который уже близко подкрался к ней и должен был беспощадно унести ее»²¹.

В последний период жизни Е.Д. Поленова была сильно увлечена символизмом. В значительной степени интерес к нему подогревался М.В. Якунчиковой, с которой Елена Дмитриевна познакомилась в 1887 году на поленовской даче в Жуковке. Несколько летних сезонов там жил Василий Дмитриевич с семьей. К нему часто приезжали друзья и талантливые ученики, чтобы поработать на этюдах: К.А. Коровин, И.И. Левитан, М.В. Нестеров, В.А. Серов, И.С. Остроухов и М.В. Якунчикова. О том, как весело и дружно здесь проводили время, рассказывает В.С. Мамонтов в письме И.С. Остроухову: «Со всеми своими, Дрюша и я были у Поленовых в Жуковке. Ловили рыбу, нанизывали, пускали фейерверки, купались и оттуда проехали в Любимовку к Сапожниковым»²².

Оказавшись в компании молодых одаренных живописцев, Елена Дмитриевна тоже начала писать маслом. Сначала она обратилась к небольшим жанровым сценам, а затем, постепенно усложняя задачу, стала работать над картинами аллегорическо-символического характера. «Пишу на слова фофан[овского] стихотворения “Звезды ясные”, — сообщала художница Е.Г. Мамонтовой, — стало быть, нужно изобразить ночь, звезды, ночной воздух, ночной свет, ночные краски, словом, всю чудную поэзию летней ночи»²³. В жуковский период между Поленовой и Якунчиковой установилось особое духовное родство, согревающее их в жизни и помогающее в творчестве.

Мария Васильевна, вынужденная по состоянию здоровья с 1889 года постоянно проживать в Европе, испытывала большую потребность в общении с Еленой Дмитриевной. Она постоянно писала ей письма, в которых делилась своими творческими планами, сообщала европейские новости, иногда присылала каталоги выставок художников-символистов, имевшие целью «внести мистический элемент в живопись». В свою очередь Е.Д. Поленова, приезжая в Париж, подолгу останавливалась у М.В. Якунчиковой. Поленова серьезно увлекла Марию Васильевну народным искусством. В ее мастерской они обсуждали дальнейшие планы совместного участия во Всемирной выставке в Париже в 1900 году. После смерти художницы Якунчикова приехала в Россию и выполнила для Русского кустарного отдела Всемирной выставки в Париже эскизы открытого шкафа-лавочки и панно «Девочка и леший» (частное собрание, Швейцария). За его вышивкой, также как за панно Е.Д. Поленовой «Иванушка- дурачок и Жар-птица», она наблюдала в доме М.Ф. Якунчиковой в Наре. Для загородного дома М.Ф. Якунчиковой в 1897 году Поленова разработала проект столовой комнаты в русском стиле. Для него же она создала еще один вариант панно «Жар-птица» (1897— 1898, ГТГ), в котором была достигнута сила обобщения, близкая знаку или символу.

Так же как в картине «Зверь», в этой последней работе большая роль отводилась орнаменту из фантастической растительности. По свидетельству современников, рисунки орнаментов рождались удивительным образом — под впечатлением услышанной музыки или во время сна. «Орнаменты Елены Дмитриевны, — писал Е.М. Татевосян, — имеют особый аромат: восхитительны по краскам и весьма фантастичны. Я знаю некоторые орнаменты Врубеля: он также в то время стилизовал. У него они декоративны, жестки по сравнению с орнаментами Елены Дмитриевны. Ее орнаменты настолько тонки по сочетаниям красок и линий, что ими можно любоваться, как любуешься хорошими картинами. Они не просто узоры, а точно в них вложены загадочные мысли, они цветозвучны, если можно так выразиться»²⁴.

В стремлении художницы охватить разные сферы художественной деятельности угадывается новый тип художника-универсалиста, типичный для эпохи модерна. Как писал А.Н. Бенуа в 1904 году: «От нее [Поленовой] пошла вся художественно-промышленная деятельность земств, ею были вдохновлены абрамцевская гончарная мастерская, Строгановское училище, ковровое производство г-жи Чогловой; она же была главной вдохновительницей других художников: Якунчиковой, Малютина, Давыдовой, Рериха, Коровина, Головина и Билибина»²⁵.

1. Пастернак Л.О. О «Союзе русских художников» // Записки разных лет. М., 1975. С. 215.
2. Юнге Е.Ф. Воспоминания о Е.Д. Поленовой // Русская старина. 1912. Кн. 1. VI. С. 532. Далее: Юнге Е.Ф.
3. Из письма Е.Д. Поленовой — Н.В. Поленовой от 4 февраля 1895 года. Цит. по: Сахарова Е.В. Василий Дмитриевич Поленов. Елена Дмитриевна Поленова. Хроника жизни художников. М.; Л., 1964. С. 521. Далее: Сахарова, 1964.
4. Мир искусства. 1902. №7-12. С. 67-68.
5. Из письма Н.В. Поленовой — А.П. Боткиной. Москва. От 27 ноября 1902 года. ОР ГТГ. Ф. 48. Ед. хр. 760. Л. 1.
6. Во время подготовки выставки не удалось обнаружить многочисленные вышивки, сделанные по эскизам Е.Д. Поленовой в мастерской с. Соломенки Тамбовской губернии, организованной М.Ф. Якунчиковой в 1891 году во время охватившего страну от неурожая голода.
7. Из письма Е.Д. Поленовой — Д.В. Григоровичу. Париж. 2/14 октября 1880 года. ОР ГРМ. Ф. 71. Ед. хр. 69. Л. 1-2.
8. Из письма Е.Д. Поленовой — П.Д. Антиповой. Москва. 14 декабря 1885 года. ОР ГТГ. Ф. 54. Ед. хр. 6861. Л. 96.
9. Киселев М.Ф. Воспоминания Е.В. Сахаровой «Повесть моей жизни» // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 2001. Сост. Т.Б. Князевская. М., 2002. С. 38. Далее: Киселев М.Ф.
10. Искусство и художественная промышленность. 1899. № 13.С. 36.
11. Юнге Е.Ф. С. 538
12. Из письма Е.Д. Поленовой — В.В. Стасову. Москва. 1 ноября 1894 года. Цит. по: Сахарова, 1964. С. 508.
13. Поленова Н.В. Абрамцево. М., 1922. С. 56-58.
14. Из письма В.В. Стасова - Е.Д. Поленовой. Петербург. 24 октября 1894 года. Цит. по: Сахарова, 1964. С.507.
15. Там же.
16. Из письма Е.Д. Поленовой - П.Д. Антиповой. [Москва]. 11 декабря 1888 года. Цит. по: Сахарова 1964. С. 405.
17. Из письма Е.Д. Поленовой - П.Д. Антиповой. [Москва] 25 октября 1886 года. Цит. по: Сахарова. 1964. С. 373.
18. После смерти матери, Марии Алексеевны Львовой (1755-1807, урожденной Дьяковой), Вера Николаевна воспитывалась в семье тетки - Дарьи Алексеевны Державиной (1766-1842), второй жены Гавриила Романовича Державина.
19. Юнге Е.Ф. С. 539.
20. Киселев М.Ф. С. 26.
21. Цит. по: Сахарова, 1964. С. 774.
22. Из письма В.С. Мамонтова — И.С. Остроухову. Абрамцево. От 3 августа 1887 года. ОР ГТГ Ф. 10. Ед. хр. 3991. Л. 2.
23. Из письма Е.Д. Поленовой — Е.Г. Мамонтовой. [Нельшевка]. 4 августа 1889 года. Цит. по: Сахарова, 1964. С. 433.
24. Татевосян Е.М. Воспоминания о Е.Д. Поленовой. ОР ГТГ. Ф. 54. Ед. хр. 12550. Л. 35.
25. Бенуа А.Н. Русская школа живописи. М., 1997. С. 106-107.

Вернуться назад