Библейский цикл Гелия Коржева: ТРУДНЫЕ ШАГИ К ИСТИНЕ

Ксения Карпова

Рубрика: 
ВЫСТАВКИ
Номер журнала: 
#3 2016 (52)

Масштабная ретроспективная выставка Гелия Коржева продолжает серию проектов инновационной выставочной программы Государственной Третьяковской галереи, знакомящей зрителей с творчеством выдающихся мастеров советского и постсоветского времени. Органичной частью представленных на выставке работ Гелия Коржева стали произведения библейского цикла, над которым художник работал четверть века - с середины 1980-х годов и до конца жизни. Этот грандиозный замысел стал главным делом завершающих лет долгого творческого пути художника, ушедшего из жизни в августе 2012 года.

Начиная разрабатывать библейский цикл или даже чуть ранее, Коржев отдаляется от активной общественной деятельности и становится едва ли не отшельником. Позже художник так прокомментирует происходившее вокруг него: «Я начал работу над библейским циклом, когда современная жизнь как таковая стала мне неинтересна. Хотя в библейских сюжетах очень много любопытного сходства с тем, что происходит в наши дни, главное для меня - там совсем нет политики. Есть борьба, есть противники, есть друзья... Политики нет»[1]. Многолетняя общественная работа в Союзе художников, которым Коржев руководил в зрелые годы, долгая педагогическая деятельность в Строгановском училище и Академии художеств сменяются с конца 1980-х годов одинокой творческой работой в мастерской. «Отец настроился, что он уходит от всего. Только его мастерская, только замыслы, которые он хотел воплотить. Общественная деятельность этому во многом мешала»[2], - объясняет дочь художника Анастасия Коржева.

Обращение мастера к библейской теме стало продолжением его размышлений об основных духовно-нравственных и философских проблемах и было реализовано с удивительной прямотой.

Евангельские и ветхозаветные сюжеты в искусстве имеют многовековую историю и иконографическую традицию. При всем разнообразии интерпретаций, будь то идеализированные образы библейских героев, действующих в божественном, сакральном мире, или же святые с портретными чертами современников, помещенные в привычную повседневную среду, каждый раз художники решали главную задачу - сделать содержание Святого Писания внятным и понятным зрителю.

Коржев сумел разработать сугубо индивидуальную, при этом мощную и многогранную систему образов. Его произведения выражают мировосприятие мастера, его эстетические предпочтения и художественные ориентиры. Библейский цикл Гелия Коржева невольно отсылает к великим произведениям разных эпох - таким, как полотна Тициана, Рубенса, Рембрандта, Веласкеса, Караваджо, к творчеству передвижников и прерафаэлитов. С искусством XIX века Коржева сближают напряженный поиск художественной правды, новизна идейного наполнения, реалистическая трактовка евангельских сюжетов. Художник ведет диалог с самыми разными изобразительными традициями, но не опирается всецело ни на одну из них, переосмысливая и наполняя их новым, современным содержанием.

Для воплощения замысла Коржев вслед за художниками XIX века выбирает форму цикла живописных работ, продолжая тем самым традицию, введенную в русское искусство Александром Ивановым. Коржев составляет текстовые описания некоторых произведений, разъясняющие замысел созданных им образов, как делали это Василий Поленов, Иван Крамской и Николай Ге. Сделанные им эскизы своими размерами и степенью проработки иной раз могут быть приняты за самостоятельные произведения. Сам он отмечал, что «эскизы - это в первую очередь фактор трудолюбия художника». «Большая картина иногда давит на зрителя. А эскиз всегда хорош своей свежестью и незрелостью, и зритель может все спокойно рассмотреть, посмотреть, как шла работа...»[3], - говорил живописец.

Определенным импульсом к освоению библейской тематики стали драматические события 1986 года, когда из жизни ушли мать и отец Коржева. «Когда я потерял сразу двух своих родителей, долгое время из-за боли не мог ничего рисовать. Делал только эскизы на библейские темы. Получилась целая серия...»[4], - объяснял художник.

Библейский цикл стал результатом долгих экспериментов с композицией и трактовкой образов. Эскизы позволяют проследить, как художник, удаляя или добавляя содержательные элементы, изменяя цветовые и пространственные соотношения, приходил к окончательному варианту. Некоторые картины писались с огромными перерывами - напомним, что цикл создавался 25 лет, в течение которых художник продолжал разрабатывать и другие темы, в частности, знаменитую серию сюрреалистических Тюрликов (1980-е годы), иносказательный цикл о Дон Кихоте (1990-е годы), а также одну из важнейших тем в его творчестве - военную.

Будучи человеком закрытым, практически никого не допускающим в свой внутренний мир, художник с поразительной откровенностью воплотил свои чувства и мысли именно в библейском цикле, каждая из картин которого передает колоссальное духовное напряжение, непереносимое, острое, требующее от зрителя интенсивной душевной работы. Мера эмоциональной открытости, которую допускает Коржев, смелость самого замысла, яркие ощущения и проникновенные интонации выделяют его произведения среди художественного наследия отечественного искусства второй половины XX века. Им создана самая, пожалуй, масштабная в отечественном изобразительном искусстве рубежа XX и XXI веков серия работ на библейскую тему, ставшая уникальной сразу после своего появления.

«Библия глазами соцреалиста» - таково авторское название цикла. Оно в определенном смысле провокативно. Обращаясь к библейской теме, художник осознавал свою принадлежность советской культуре, отрицающей религиозную проблематику. По воспоминаниям дочери Коржева Анастасии, для ее отца «Иисус Христос, его ученики, Дева Мария были, скорее, историческими персонажами. Он не был воцерковлен, но всю жизнь старался соблюдать христианские заповеди. Может быть, поэтому переживания и страдания героев его библейского цикла настолько осязаемы»[5]. Восприятие художником библейских историй как конкретных исторических, а не мифологических событий во многом обусловлено современной ему социально-исторической средой, повлиявшей на его мироощущение и породившей своеобразное толкование сюжетов и образов: библейские сюжеты «прочитаны» глазами человека, прожившего большую часть жизни в атеистической реальности Советского Союза.

Прежде всего Коржев отходит от установленных иконографических канонов и представляет библейских персонажей сквозь призму современной ему действительности - так, словно он сам был свидетелем изображаемых событий. Можно сказать иначе: он постигает реальность через библейские образы. Это вполне закономерно, ведь на протяжении всего творческого пути художника источником вдохновения для него всегда были реальная жизнь, мир людей с их чувствами и переживаниями. Неудивительно, что канонические библейские сюжеты в произведениях Коржева ясно прочитываются зрителем.

Уже первая картина цикла - «Благовещение» (1987) - не соответствует привычному иконографическому типу. Встреча Марии и архангела Гавриила изображена в предельно аскетичной обстановке: комната лишена каких бы то ни было дополнительных деталей. Вместо покорно принимающей радостную весть Марии художник изобразил Ее, внезапно прозревшую судьбу своего будущего Сына, упавшей на пол, сраженной горем. Как всегда у Коржева, полотно рассчитано не на умиротворенное созерцание, а на обнажение и объяснение драматического смысла происходящего. Художник смещает акценты - вместо неожиданного явления ангела он пишет момент, который во временном отношении следует за встречей: можно предположить, что фигура Гавриила присутствует на картине лишь для того, чтобы зритель мог опознать сюжет. В последующих эскизах Корже в еще сильнее подчеркивает временную дистанцию, помещая ангела на задний план полотна («Благовещение», 2010) как след прошлого в отличие от фигуры Марии, ощутимой, материальной и явно пребывающей в реальном измерении.

Первую в истории искусства схожую интерпретацию этого сюжета мы встречаем в картине «Благовещение» (1849-1850) Данте Габриэля Россетти. Его совсем юная Мария в испуге прижалась к стене, оцепенела. Художника в первую очередь интересуют чувства и переживания героини.

Подобное сравнение не случайно, в том числе и благодаря общему источнику, который художники переосмысляют в своих произведениях, - искусству Кватроченто. Так, например, вариант «Благовещения» (2000-2005) Коржев пишет в подражание фрескам раннего Возрождения. В коржевской интерпретации образы Христа, Марии, учеников, пророка кажутся не менее достоверными, чем реальные персонажи. Для усиления правдоподобности художник часто вводит натюрмортные мотивы, как то: изображение бытовых предметов - крынок, полевых сумок, лаптей, а также портреты с натуры, как, например, в работах «Осень прародителей» (1995) и «Мария с ребенком» (1999). Подобный ход помогает Коржеву сделать библейские образы осязаемо близкими и понятными зрителю.

Особое место в библейском цикле занимает работа «Прозрение» (1999), к которой, по словам художника, он был очень привязан. Мастер стремится истолковать смысл духовного прозрения. Как и во многих других картинах этого цикла, Коржев как бы останавливает действие и продлевает кульминационный момент, словно в кино при замедленной съемке. Мы не видим завершения происходящего, наблюдая лишь процесс.

Художник не стремится приблизить облик своих героев к классическим идеалам красоты. Наоборот, в картине «Трудные шаги к истине» (2000) он изображает апостолов похожими на бродяг. В истории искусства встречались подобные случаи «приземления» евангельских образов, например, в творчестве Диего Веласкеса - одного из любимых художников Коржева. Как вспоминал Коржев, в работе «Трудные шаги к истине» для него было важно «передать запах рыбы и опилок, так как многие ученики Христа занимались простой работой до встречи с Ним»[6]. Большое значение имеет композиционное решение полотна. Художник выдвигает персонажей к самому краю картины, выбирает низкий горизонт. Благодаря этому зритель как бы становится соучастником действия, а герои оказываются почти осязаемыми. Фигуры учеников объединены общим движением к центру, где находится Христос. Он выделяется белизной тела и одежд и визуально образует вершину перевернутой пирамиды, составленной из фигур апостолов. Такую V-образную композицию часто выбирал для своих работ Веласкес. Христос не отделен от толпы, принадлежит ей, а Рука Его, прикрывающая глаза от солнца, нарушает замкнутый характер композиции, уводя внимание зрителя за пределы плоскости картины.

«Трудные шаги к истине» перекликаются со знаменитой картиной «Явление Мессии» (1837-1857) Александра Иванова, творческие искания которого, безусловно, были близки Коржеву, написавшему в одной из статей: «...Тема предчувствия, надежды и мечты народной стала темой картины Иванова»[7]. В картине Коржева мы словно находим продолжение этой идеи, но если в работе Иванова герои еще колеблются перед выбором, то у Коржева апостолы уже осознанно следуют за Спасителем. Тяжелое физическое испытание - переход через пустыню под палящими солнечными лучами - отождествляется автором со сложнейшей духовной работой человека на пути к истине в ясном, понятном для зрительского восприятия ключе. Земной путь Христа, полный человечных поступков, любви к людям, милосердия к страждущим, веры в духовные возможности человека, есть свидетельство того, что хотя путь к истине сложен, но возможен для каждого.

Поиск индивидуального пути в разработке библейской темы сближает произведения Гелия Коржева с творчеством художников второй половины XIX века, в частности, с полотнами Николая Ге, Ивана Крамского, Василия Поленова. Отойдя от устаревших норм при изображении сюжетов Священной истории, поместив религиозный сюжет в исторический контекст, эти мастера продолжили традицию Александра Иванова. Безусловно, каждому из этих художников присущ индивидуальный подход к трактовке библейских сцен, но в то же время их объединяет несколько характерных черт, в числе которых отношение к библейским героям как к историческим персонажам, сосредоточенность не на мистических аспектах, а на человеческих переживаниях, точная передача психологических состояний героев, мира их мыслей и чувств.

Чувства героев Коржева отражают реальные истории отношений между реальными людьми. Для Коржева образы библейских персонажей, сама библейская история являются универсальным зеркалом жизни, ее самых сокровенных истин.

На картине «Осень прародителей» (1995) изображены Адам и Ева в старости. «Изгнанные из рая, обреченные на скитания по бренной земле, они сохранили большую человеческую любовь, которая помогла все пережить и дает силы жить дальше»[8] - так пояснял свой замысел автор. «Лишенные рая» (1998) - одно из мощнейших по эмоциональной силе полотен, вошедших в библейский цикл. Коржев переносит драматическое изгнание Адама и Евы из рая в мир понятных современному человеку эмоций и переживаний. Композиция картины в какой-то степени напоминает кадр голливудского боевика: герой на руках несет героиню по выжженной, растрескавшейся, похожей на поле боя земле. Огромный пространственный скачок отделяет персонажей от пейзажа на заднем плане: они никак не сопряжены. Композиционное решение полотна практически буквально следует за названием: потерян рай, вместе с ним благополучие и счастье, а впереди - неизвестность и тяжелые жизненные испытания.

Существенную часть библейского цикла Коржева составляют картины, посвященные страстям Христовым. Он по-своему отталкивается от композиции «Страстного цикла» Николая Ге (1884-1894), воплощающего образ проповедника нравственности, мучительно переживающего страдания людей. Зрителей почти ужасают запредельные психофизические состояния его героев, однако Ге находит способ создать образ Христа, говорящего о пробуждении души даже в самом пропащем преступнике.

Похожую идею развивает и Коржев, но он проявляет сдержанность и пытается отойти от передачи мук физического страдания. Правда, иссеченное тело Спасителя, несущего Крест на Голгофу («Несение Креста», 1999), выписанные художником c натуралистической верностью вздувшиеся вены («На Кресте», 1999), безвольно опущенная, неестественно вывернутая рука мертвого Христа, экспрессивно передающая бесчувственность телесной оболочки («Мария в пещере», 2009), оставляют пугающее впечатление. Выписанные укрупненно сцены становятся все более похожими на кадр из фильма, сохраняя момент напряжения, динамику, яркость и объемность изображения.

На картине «Последние минуты на земле» (20002012) изображена сцена «Пригвождение к Кресту». В центре - фигура распятого Христа, по сторонам - двое разбойников. Коржев намеренно обрезает их фигуры так, будто они случайно попали в поле зрения зрителя. В знаменитой «опрокинутой» коржевской перспективе фигура Христа прорезает холст по диагонали, как бы поднимаясь на зрителя. Движение отрывающегося от земли Креста подчеркивается белоснежным платом, наброшенным на тело Христа. Создавая дополнительную диагональ, плат действительно пригвождает Крест к холсту. Размещенные по краям картины молоток с гвоздями, туника, копье показаны не целиком, а фрагментарно - как символы, вызывающие в памяти тему «размышления о Страстях». Образуя единое композиционное кольцо, они «закручивают» изображение в вихревом движении, придавая ему еще большую динамику.

Отметим, что в этой работе Гелий Коржев обращается не столько к теме страдания, сколько к мотиву диалога Христа и благоразумного разбойника, искренне раскаявшегося. Разговор с преступником, осознавшим, что рядом страдает невиновный, созвучен происходящему в композициях Страстного цикла Николая Ге.

Связи Коржева с творчеством Ге очевидны и в картине «Искушение» (1996), которая представляет своеобразную интерпретацию знаменитого полотна «Что есть истина? Христос и Пилат» (1890), но с новыми действующими лицами. Спиной к зрителю изображена женщина, ниспадающие драпировки ее одежд едва прикрывают наготу. Залитая ярким светом, она отбрасывает тень на фигуру художника, словно загнанного в угол. Положение руки, крепко прижатой к груди, подчеркивает неподвижную скованность героя.

Полотно Коржева «Изыди, сатана!» (2009) посвящено теме искушения Христа дьяволом во время сорокадневного поста. Полотно Коржева вновь отсылает к композициям Ге. Так, обрезанная фигура и указующий жест сатаны - словно цитата из картины «Голгофа» (1893) Ге, а сандалии и римские одежды, в которые Коржев облачает искусителя, рифмуются с образом Понтия Пилата в картине «Что есть истина?» Ге. Таким образом, Коржев как бы совмещает сюжет искушения и сюжет разговора Христа с Пилатом.

Разрабатывая библейскую тему, Коржев в отличие от художников второй половины XIX века не отводит значительного места пейзажным мотивам. В картинах Коржева написанные под впечатлением от поездок по Сирии, Ливану и Испании пейзажные мотивы превращаются в некий условный фон для основной сцены, разыгрывающейся на первом плане. Этот прием помогает возвысить библейский сюжет над повседневностью, делая его более значительным и универсальным.

В некоторых эскизах Коржева прослеживается иконографическая связь с пейзажными мотивами Александра Иванова. Примером может служить небольшого размера «Библейский пейзаж» (2005). Здесь художник неожиданно философски осмысляет незначительный пейзажный мотив. В полотнах Коржева прослеживается связь и с некоторыми натюрмортными зарисовками Иванова; встречаются и композиции, имеющие арочные завершения, предполагающие как бы встраивание в архитектурную форму («Голгофа», 2001). Вспомним, что акварельные эскизы Александра Иванова претворяли монументальную перспективную задачу художника - создание стенных росписей «храма человечества».

Библейский цикл Гелия Коржева - результат долгой и сложной духовной работы мастера, его проникновенного диалога с различными художниками и живописными традициями прошлого, которые в процессе переосмысления и наполнения новым содержанием остаются актуальными и сегодня. Картины, многие годы не покидавшие мастерскую художника, в декабре 2013 года были представлены широкой публике на выставке «Библия глазами соцреалиста. Гелий Коржев» в Институте русского реалистического искусства, а сегодня стали частью ретроспективной экспозиции, проходящей в залах Государственной Третьяковской галереи на Крымском валу.

 

  1. Гелий Коржев. Из бесед с художником. Запись 2012 года.
  2. Анастасия Коржева. Из бесед о творчестве Гелия Коржева. Запись 2012 года.
  3. Гелий Коржев. Из бесед с художником. 2012 год.
  4. Там же.
  5. Анастасия Коржева. Из бесед о творчестве Гелия Коржева. 2012 год.
  6. Гелий Коржев. Из бесед с художником. 2012 год.
  7. Коржев ГМ. Александр Иванов. Явление Мессии // Юный художник, 1993. № 4. С. 15.
  8. Гелий Коржев. Из бесед с художником. 2012 год.
Иллюстрации
Отец
Отец и cын. 1990
Холст, масло. 80 × 75. Собственность семьи художника
Несение Креста. 1999
Несение Креста. 1999
Холст, масло. 120 × 120. Собственность семьи художника
Благовещение. 1987
Благовещение. 1987
Холст, масло. 91 × 150,5. Собственность семьи художника
Благовещение. 2000–2005
Благовещение. 2000–2005
Холст, масло. 102 × 116. Собственность семьи художника
Прозрение. 1999
Прозрение. 1999
Холст, масло. 120 × 120. Собственность семьи художника
Голгофа. 2001
Голгофа. 2001
Эскиз. Оргалит, масло. 56,5 × 76. Собственность семьи художника
Трудные шаги к истине. 2000
Трудные шаги к истине. 2000
Холст, масло. 160 × 200. Собственность семьи художника
Последние часы на земле. 2000–2012
Последние часы на земле. 2000–2012
Холст, масло. 170 × 215. Собственность семьи художника
Осень прародителей (Адам и Ева). 1995
Осень прародителей (Адам и Ева). 1995
Холст, масло. 140 × 100. Собственность семьи художника
Изыди, сатана! 2009
Изыди, сатана! 2009
Холст, масло. 141 × 170. Собственность семьи художника
Мария с ребенком. 1999
Мария с ребенком. 1999
Холст, масло. 120 × 120. Собственность семьи художника
Мария в пещере. 2009
Мария в пещере. 2009
Холст, масло. 150 × 150. Собственность семьи художника
Лишенные рая. 1998
Лишенные рая. 1998
Холст, масло. 130 × 160. Частное собрание

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play