МОЖНО ЛИ ПОБЕДИТЬ БУДУЩЕЕ?

Не успели ворота сада Джардини, где находятся павильоны, в которых экспонируются произведения современного искусства десятков стран мира, открыться для представителей прессы в первый день 53-й Венецианской биеннале, как почти все журналисты и фотографы ринулись мимо павильонов Швейцарии, Венесуэлы, России, Японии и Германии к английскому павильону, чтобы занять место в быстро растущей очереди. Сразу вспомнились сложные времена и длинные очереди, когда давали дефицит... На этот раз «давали» билеты на 30-минутный фильм Стива Маккуина. Количество зрителей было ограничено, поэтому тем, кому не посчастливилось пройти 4 июня, пришлось ждать не один день.

Венецианская биеннале становится все более представительной, год от года растет количество журналистов, владельцев галерей и художников, получающих аккредитацию. Город на воде превращается в огромный выставочный павильон: бесчисленные небольшие экспозиции размещаются в церквях, дворцах, галереях, даже в магазинчиках. В этом году такого рода камерные выставки были названы почти по-медицински «коллатеральными», т. е. «боковыми или существующими параллельно». В моем родном немецком языке это слово имеет негативную окраску, а вот в английском оно просто означает нечто второстепенное, не главное, в случае с биеннале — дополняющее основные события венецианского шоу-рума.

После спринтерского забега к английскому павильону посетителям предстоит преодолеть марафонскую дистанцию по выставкам, количество которых с трудом поддается подсчету.

Девиз нынешней биеннале — «Fare Mondi» («Сотворение миров», или «Создавая миры») — предложил ее главный куратор швед Даниэль Бирнбаум, руководитель Высшей художественной школы Штеделя во Франкфурте-на-Майне. Эту тему с энтузиазмом восприняли практически все кураторы национальных выставочных программ, потому что она дает простор фантазии и в некотором роде устанавливает связь между настоящим и будущим. Кроме того, ее содержательная сторона предполагает большие возможности для художественного самовыражения, в том числе и в смысле достижения некой идеалистической гармонии, поскольку в будущем нет места конфликтам, мир будущего должен быть явлен как полная противоположность сегодняшнему миру с его политическими и экономическими кризисами. В результате ни на выставках в национальных павильонах, ни на «параллельных» выставках практически нет работ, посвященных проблемам современности, кроме, пожалуй, мистических «Столкновений», размещенных в павильоне Люксембурга.

По мере осмотра бесконечных экспозиций постепенно тает надежда обрести нечто большее, нежели изысканную скуку, как, например, в павильоне Германии, где интерьер кухни образца 1926 года (автор Лиам Гиллик) вступает в противостояние с архитектурой самого павильона, возведенного в соответствии с последними веяниями в архитектуре. Несколько более провокационным выглядит французский павильон, в котором устроены пересекающиеся проходы в виде железных клеток (автор Клод Левек) — такие делают либо для диких хищников, либо для узников тюрьмы в Гуантанамо. У зрителей эта работа вызывает противоречивые чувства. Несколько ироничное название инсталляции — «Большой прием» (возможно, это намек на канун торжества социальной революции) — противоречит неброскому, но эффектному указанию на национальный пафос: в конце каждого зарешеченного прохода установлен экран, на котором, как на корме корабля, трепещет французский флаг.

Российская экспозиция на биеннале — самая обширная, однако это никоим образом не сказывается на качестве раскрытия проблем, заявленных в теме выставки. Куратор российского павильона Ольга Свиблова в полной мере использует все многообразие залов и имеющееся в них мультимедийное оборудование. В названии экспозиции — «Победа над будущим» (вероятно, не у многих посетителей сразу же возникнет само собой разумеющаяся для русских зрителей ассоциация с футуристической оперой Михаила Матюшина и Алексея Крученых «Победа над солнцем») — заключена определенная доля иронии, поскольку в прошлом веке будущее не раз объявлялось победителем.

В числе художников, глубже всех продвинувшихся в визуализации лозунга «Победа над будущим», — Андрей Молодкин. Он установил рядом две стеклянные копии статуи Ники Самофракийской, заполненные чем-то красным и черным (аллюзия на название романа Стендаля) — цветами крови и нефти — и приемом наплыва совместил их на видео, тем самым, как бы не допуская смешения этих двух источников жизни. Анатолий Журавлев покрыл стены отведенной ему комнаты кляксами, поместив в центр каждой маленькие (1x1 см) фотографии великих людей ХХ столетия, например Махатмы Ганди. Однако дальше всех пошел Павел Пепперштейн, представивший большую подборку рисунков с изображениями знаковых артефактов прошлого: памятных монументов, чествований и праздников, как бы перенесенных на 2000 лет вперед. Этот прыжок во времени создает забавный эффект, позволяя увидеть со стороны, насколько переоценивает себя человечество. Музыка Игоря Стравинского усиливает иронический эффект. Победа над будущим помимо всего прочего означает и то, что каждый выходной любимая футбольная команда одерживает победу над соперниками, а заодно и над участниками возможных демонстраций, как показано на фресках-граффити Алексея Каллимы, которые можно рассмотреть лишь в ультрафиолетовом свете. Другой интерпретацией темы выставки стал огромный красочный фонтан из клеенок, созданный Ирой Кориной: будущее требует обновления, и это выражается в соединении повседневности (клеенка на кухонном столе) и яркой цветистости фольклорных мотивов национального русского костюма. В последней комнате российского павильона находятся пространственные инсталляции Гоши Острецова, в которых нетрудно усмотреть намек на то, что победу обеспечат, главным образом, мысль, слово и рисунок. На внешней стене павильона размещено рельефное изображение мотоциклиста, стремительно мчащегося в будущее (автор Сергей Шеховцов).

Но современное искусство по-прежнему остается малопонятным, в каком-то смысле «смутным». Об этом свидетельствует выставка «Этот смутный объект искусства», организованная StellaArtFoundation в Палаццо Реццонико. Российское и советское искусство последних 30 лет представлено здесь произведениями таких художников, как Юрий Альберт, Илья и Эмилия Кабаковы, Виталий Комар и Александр Меламид, Борис Орлов, Александр Пономарев, Вадим Захаров. Впрочем, эта панорама не лишена недостатка, общего для всех выставок подобного рода: каждая работа говорит сама за себя, но дает очень мало информации об авторе.

Художникам, которые выставляются в Арсенале, повезло: у них есть возможность показать больше работ. Посреди хаотичного нагромождения пространственных и потолочных инсталляций совместные объекты Елены Елагиной и Игоря Макаревича кажутся вполне скромными, но тем не менее обращают на себя внимание. Это серии печатных репродукций, снабженных комментариями, которые художники написали от руки. Навеянные мотивами Татлина, они выполняют ту же функцию, что и памятники: напоминают о прошлом (в особенности — доска с хлебом). Напрашивается вывод, что в будущем как история, так и личность художника станут лишним грузом.

Анна Паркина — самая молодая из российских участников биеннале — представила два типа работ: скульптуры, отличающиеся многообразием сложных линий, креативной организацией внутреннего пространства и перспективы (всякий раз, когда делаешь шаг в сторону, открывается как бы новая работа), и посвященные ее собственному прошлому архивы — книги и брошюры, помещенные в выставочные стенды.

Все, кто катался на катерах (вапоретто) в Венеции, искренне удивлялись при виде подводной лодки, пришвартованной перед Палаццо Фоскари. Ярко раскрашенный боевой корабль посреди мирного Гранд-канала (Canal Grande) несет в себе много аллюзий. Автор этой работы Александр Пономарев ссылается на изобретения Леонардо да Винчи, а также на свои собственные многочисленные рисунки, посвященные этой теме. Контраст между мощью и простотой, можно даже сказать, неброскостью очертаний подводной лодки делает ее роспись очень привлекательной. Тему контрастов продолжают и вопросы политические. Инсталляция Пономарева как нельзя лучше соответствует теме биеннале «Создавая миры»: искусство опережает время.

В Палаццо Боллани Владимир Дубосарский и Александр Виноградов напоминают о судьбе, уготованной всем произведениям искусства: «Осторожно! Музей». Однажды произведение искусства попадает в музей, и там оно — известное дело — непременно покрывается пылью.

Не менее интересны работы украинских художников, участников из стран Балтии, среди которых выделяется фильм Кристины Норманн «После войны» о столкновениях вокруг мемориального комплекса в Таллинне, посвященного Второй мировой войне. Он заставляет задуматься о противоречиях между патриотическими чувствами и идеологическими оценками. Представлены на биеннале и работы художников из Центральной Азии.

В Арсенале Новиссимо зрители увидят две огромные инсталляции Яна Фабра, которые заслуживают того, чтобы ради них проделать долгий путь до этого выставочного зала, а также выставку «Безусловная любовь», основным стержнем которой вновь стали работы российских художников. Обращают на себя внимание компьютеризированные лава-лампы Аристарха Чернышова, шелкотрафаретные оттиски Велены Никовой, вышивка бисером Ольги Солдатовой, а также «Стул наказания любовью» Вадима Захарова.

В сбивающем с толку разнообразии представленных на биеннале видеопроектов следует особо отметить «Пир Тримальхиона», созданный в 2009 году группой АЕС+Ф (Татьяна Арзамасова, Лев Евзович, Евгений Святский, Владимир Фридкес), а также фильм Стива Маккуина (его признали лучшим практически все посетители), который демонстрировался в английском павильоне.

«Пир Тримальхиона» снят в широком формате и с разных точек зрения, так что, находясь на одном месте, увидеть все невозможно. Действие перенесено из Древнего мира в современную обстановку. Сюжет распадается на ряд отдельных эпизодов. Слов в фильме нет: волнующая музыка подчеркивает видеоряд, полный самых обыденных жестов и минимальных действий, которым, по всей вероятности, придается исключительно важное значение. Зритель ожидает увидеть сцены пира, но вместо этого ему показывают лишь жесты, выражения лиц, неспешные движения, смысл которых не всегда ясен. Персонажи нарочито взволнованны, при этом постоянно подчеркивается бессмысленность их поведения, что соответствует замыслу авторов, задумавших показать подверженное расслоению общество. Герои проявляют свои чувства очень схожим образом, но при этом одеяния свидетельствуют об их принадлежности к разным классам. Все они выражают ощущение опустошенности. Эта наглядная демонстрация никчемности, пустоты встреч и вечеринок, пусть даже многолюдных, порождает диаметрально противоположные оценки происходящего действа, обуславливая тем самым интерес к проекту.

В отличие от группы АЕС+Ф Стив Маккуин решил отойти от показа людей. Лишь в третьей части его фильма появляются белый и цветной мужчины, которые идут навстречу друг другу. Зрители ожидают какого-то действия, но персонажи просто целуются и расходятся. В течение остальных 25 минут фильма автор показывает сад Джардини в то время, когда там не проводятся никакие выставки, и только несколько бездомных собак ищут себе пропитание у павильонов. Здесь тоже звучит тема пустоты (она появляется в связи с отсутствием людей), но сама атмосфера полна настроением, навеваемым прекрасным садом и музыкой. Явно затронута в видеопроекте и тема будущего: сразу после окончания биеннале сады Джардини начнут тихо умирать, люди разойдутся по домам и уже там будут продолжать двигаться, разыгрывать злые шутки и вполне демонстративно выражать свои чувства.

Награды «Золотой лев» был удостоен американец Брюс Науман. Против этого решения никто не станет возражать, хотя в его работе не раскрыты ни тема будущего, ни тема прошлого. Другого «Золотого льва» получил Тобиас Ребергер. Он превратил интерьер кафе павильона биеннале в зеркало, отражающее разнообразие, свойственное нынешнему всемирному художественному действу. Сбивающее с толку разнообразие — это еще один аспект будущего.