Нестеров и Уфа

Светлана Игнатенко

Рубрика: 
МУЗЕИ РОССИИ
Номер журнала: 
#1 2013 (38)

150-ЛЕТИЕ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ МИХАИЛА ВАСИЛЬЕВИЧА НЕСТЕРОВА (1862-1942) ОТМЕЧАЛОСЬ В УФЕ ОСОБО. ОТКРЫТИЕ НОВОЙ МЕМОРИАЛЬНОЙ ДОСКИ НА МЕСТЕ, ГДЕ СТОЯЛ ДОМ НЕСТЕРОВЫХ, ВСЕРОССИЙСКАЯ ВЫСТАВКА «ПРОИЗВЕДЕНИЯ М.В. НЕСТЕРОВА В МУЗЕЯХ, ГАЛЕРЕЯХ И ЧАСТНЫХ СОБРАНИЯХ РОССИИ» С УЧАСТИЕМ 22 МУЗЕЕВ СТРАНЫ И 2 ЧАСТНЫХ СОБРАНИЙ, ВСЕРОССИЙСКАЯ НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ «ПЕРВЫЕ НЕСТЕРОВСКИЕ ЧТЕНИЯ», ПЕРВЫЙ ОТКРЫТЫЙ РЕСПУБЛИКАНСКИЙ КОНКУРС ДЕТСКОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТВОРЧЕСТВА ИМЕНИ М.В. НЕСТЕРОВА, ОТКРЫТИЕ НЕСТЕРОВСКОГО СКВЕРА, ОБШИРНАЯ КУЛЬТУРНАЯ ПРОГРАММА СТАЛИ ТОЛЬКО НАЧАЛОМ ПЕРСПЕКТИВНОГО РЕСПУБЛИКАНСКОГО ПРОЕКТА ПО УВЕКОВЕЧИВАНИЮ ИМЕНИ И ПАМЯТИ ВЕЛИКОГО УФИМЦА.

Уфа, старейший уральский город, возникший на карте России во второй половине XVI века, - родина многих выдающихся деятелей культуры, среди которых Сергей Аксаков, Михаил Нестеров, Рудольф Нуреев. к этой звездной триаде, бесспорно, принадлежит и выдающийся бас Федор Шаляпин - не уфи-мец, но давший в Уфе свой первый сольный концерт и связанный с Нестеровым годами дружбы. Духовное родство объединяло Нестерова и с Сергеем Тимофеевичем Аксаковым: в 1900-1910-е годы художник создал несколько вариантов картины «На родине Аксакова», выразив в них свой восторг его писательским талантом.

Но в отличие от Аксакова, еще в 6-летнем возрасте увезенного родителями из Уфы, Нестеров возвращался в родной город вплоть до 1914 года: похоронив родителей и сестру, он приезжал в Уфу в 1914 году последний раз - «кончать дело с продажей... усадьбы»1. С этого времени и до конца жизни он помнил и любил Уфу только такой - деревянной, патриархальной, с сотнями церквей и купеческих особнячков. Осталась в его памяти и обожествляемая с детства дивная уральская природа, у которой он не раз просил благословения.

Будущий художник родился в Уфе в богатой купеческой семье. Здесь прошли его детские и отроческие годы, были сделаны первые шаги в искусстве, отсюда 12-летним отроком он уехал в Москву, где, правда, не сразу, но поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества. Став москвичом, Нестеров и тогда не порывал связей с родным городом. В Уфу на протяжении не одного десятка лет летели от него длинные письма и короткие весточки о столичном житье-бытье, о творческих успехах и новых увлекательных замыслах, которые с нежностью и гордостью читались всей семьей. В Уфе он встретил и полюбил первой пламенной любовью свою будущую жену Марию Ивановну Мартыновскую. В уфимском доме после смерти Марии Ивановны в обстановке любви и ласки воспитывалась вплоть до поступления в киевский институт благородных девиц его любимая дочь Ольга. Наконец, здесь были созданы принесшие ему мировую известность картины «Пустынник», «Видение отроку Варфоломею», «Портрет Ольги Михайловны Нестеровой» («Амазонка»). Не случайно, что и собранную им «художественную коллекцию» Нестеров принес в дар именно Уфе...

В 1913 году Нестеров, «...желая содействовать художественному образованию своих земляков», подарил родному городу коллекцию русского искусства второй половины XIX - начала XX века: 102 произведения, в числе которых - живопись и графика И.Е. Репина, И.И. Шишкина, В.Е. Маковского, Н.А. Ярошенко, В.Д. Поленова, И.И. Левитана, К.А. Коровина, А.Я. Головина, А.Н. Бенуа, А.Е. Архипова, Н.К. Рериха и многих других выдающихся мастеров.

Идея создания художественного музея в родном городе зародилась у Нестерова задолго до официального дарения - еще в 1905 году. Об этом времени он вспоминал: «Сейчас мои мечты -создать музей в Уфе. Для этого у меня имеется свободная земля. Стоит только вырубить часть нашего сада, что выходит на Губернаторскую улицу, вот и готово место для музея в самом центре города. Щусев, совсем еще молодой, обещает начертить проект музея. я тоже пытаюсь что-то себе представить «архитектурно». Музей предполагает быть наполненным собранием картин, этюдов, скульптуры, полученных мною в подарок или в обмен от моих друзей и современников. я мечтаю, что когда музей будет готов, открыт - поднести его в дар городу Уфе. Позднее это осуществляется иначе. Городской голова Малеев предлагает мне поместить мою коллекцию в задуманном им Аксаковском Народном доме2. В 1913 году я и делаю это, оформив все законным порядком»3.

Но с размещением коллекции в Аксаковском народном доме дела обстояли не так просто. Как вспоминал Нестеров, посетивший Уфу в июне 1914 года, «Аксаковский народный дом был окончен. [Но - С.И.] открытие его пришлось отложить до окончания войны»4. В благодарность за «пожертвование своей художественной коллекции» в том же 1914 году он «был избран почетным попечителем уфимского музея, названного [его - С.И.] именем»5. Но в реальности имя своего основателя Башкирский государственный художественный музей будет носить только через сорок лет - с 1954 года.

Первая мировая война делала невозможной транспортировку коллекции из Москвы в Уфу, поэтому Нестеров обратился к своему другу, уфимцу и выпускнику МУЖВЗ, известному московскому архитектору Илье Евграфовичу Бондаренко, с просьбой разместить ее на хранение в Историческом музее. Вслед за войной грянула революция, и Бондаренко смог доставить нестеровский дар в Уфу только в 1919 году. Ставший впоследствии первым директором Уфимского художественного музея, он вспоминал: «картины были сданы мне на руки с тем, что как только явится возможность - так и увезти их в Уфу. Все было готово. Наступил 1914 год <...>, и война помешала»6. И только в конце октября 1919 года Бондаренко привез «16 ящиков в Уфу из Москвы пароходиком по Москве-реке, Оке, Волге, каме и Белой...»7

В поисках подходящего для музея помещения Бондаренко буквально перевернул весь город и в итоге остановился на особняке купца-лесопромышленника М.А. Лаптева, построенном в 1913 году в стиле модерн по проекту известного самарского архитектора А.А. Щербачева. Лаптевский особняк был одним из главных украшений города. 5 января 1920 года музей был публично открыт. Его экспозиция состояла тогда только из трех залов. В первом были представлены произведения М.В. Нестерова и его дар, второй был залом «русской старины», в третьем экспонировались произведения художников-уфимцев, а также живопись «отца российского футуризма» Давида Бурлюка времени его пребывания в Башкирии - 1915-1918 годов.

Особую ценность нестеровского дара составили 30 работ самого дарителя - портреты, пейзажи, жанровые композиции. Благодаря активной собирательской деятельности музея, приобретениям у самого художника и членов его семьи, а также их дарам Башкирский государственный художественный музей им. М.В. Нестерова сегодня - обладатель крупнейшей в России коллекции произведений своего основателя: 108 экспонатов, 88 из них - живопись, 20 - графика. Отличительной особенностью уфимской коллекции является камерность: в ней представлены в основном небольшие по размерам произведения и этюды, поступившие из домашних коллекций художника и членов его семьи. В этом смысле коллекция автобиографична: ее составляют и ранние, передвижнические работы (которых мало или практически нет в других музеях России), и произведения, в которых выразились духовные поиски Нестерова, лиризм его души, а также композиции, написанные под непосредственным влиянием модерна. Другая особенность коллекции - изначальная «ограниченность» ее хронологических рамок: костяк коллекции составляют в основном произведения 1878-1919 годов - периода формирования и последовательной реализации нравственно-эстетической программы художника, суть которой - в духовном возрождении человеческой души в условиях «пустынножития», то есть вдали от цивилизации, наедине с природой, в гармонии с нею.

На протяжении всей своей жизни Нестеров ревностно заботился о пополнении музейного собрания, в том числе и коллекции собственных произведений. Так, в 1920-1930-е годы в музей поступили графический эскиз картины «Юность преподобного Сергия Радонежского» (1891), «Портрет старика» (1878), написанный 16-летним Нестеровым в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, пять «Натурщиков» периода учебы в Училище и в Академии художеств и были подарены еще несколько произведений, в том числе первый неоконченный вариант картины «Видение отроку Варфоломею» (1889) и крупноформатный эскиз росписи алтарной стены северного придела на хорах Владимирского собора в киеве - «Воскресение Христово» (1890).

Другим источником формирования нестеровской коллекции стала тесная связь сотрудников музея с членами семьи художника. В 1969-1970 годах от младшей дочери Натальи Михайловны Нестеровой в музей поступили многие произведения, в том числе этюды к росписи «Путь ко Христу» (1908-1911) в трапезной храма Покрова Богородицы Марфо-Мариинской обители милосердия в Москве, восемнадцать этюдов рук к картине «На Руси («Душа народа»), 1914-1916) и портреты - «Е.П. Нестерова в платке» (1919), «Портрет А.М. Нестерова» (1919), «Пастушок. Портрет Н.М. Нестеровой» (1922), в 1980 - «Сидящий мальчик» (1889). В 1994 году Наталья Михайловна передала в дар музею коллекцию произведений русских художников, в том числе и работы своего отца. Ею, а также внучкой Ириной Викторовной Шретер были подарены личные вещи художника, вошедшие в мемориальный раздел его коллекции, являющийся, без преувеличения, уникальным. В 1980-1990-е годы музей приобрел у Ирины Викторовны ряд бесценных для коллекции произведений - графический эскиз картины «Домашний арест» (1883, ГТГ), карандашные портреты матери художника - Марии Михайловны, сделанные в уфимском доме в последние дни ее жизни (1894), набросок фигуры для росписи церкви святого /Александра Невского в Абасту-мани (1898-1904) и одну из последних работ Нестерова - «Портрет О.М. Нестеровой-Шретер» (1941), написанный сразу же после возвращения Ольги Михайловны из Джамбульской ссылки.

В 2005 году, в год 85-летия музея, в Уфе впервые побывали внучки Нестерова Мария Ивановна и Татьяна Ивановна Титовы. Они передали в дар музею графический портрет своей матери -Веры Михайловны Титовой. В 2010 году к 90-летию музея М.И. Титова преподнесла в дар музею еще несколько произведений; в 2012 году, в год 150-летия со дня рождения М.В. Нестерова, музей приобрел у нее карандашный портрет Ю.Н. Урусман - этюд к картине «За Волгой» (1905, Астраханская картинная галерея им. П.М. Догадина).

Нестеровский род был старинный, купеческий, но всегда тяготевший к активной общественной и государственной деятельности. Дед Нестерова - Иван Андреевич - в течение двадцати лет был уфимским городским головой, причем таким, что и «спустя много времени уфимцы сохраняли тот порядок, который был при Иване Андреевиче Нестерове, ставя его в пример администраторам позднейшим»8. Отец - Василий Иванович - пользовался в городе не меньшим уважением и почетом; его добросовестность, порядочность и честность признавались всеми. Успешный в делах, он по призванию не был купцом; больше, чем торговля, его привлекала история и литература. Убедившись, что его единственный сын и наследник не проявляет никакого интереса к коммерции, а мечтает совершенно о другом - стать художником, - Василий Иванович завершил свою купеческую карьеру и нашел себя на другом поприще: он стал одним из инициаторов создания в Уфе Общественного городского банка и выбранным после его открытия «товарищем директора». Уже само имя «Нестеров» служило ручательством, что «в банке не будет ни растрат, ни прочих подвохов». На этом очень приятном для него посту он «исполнял свои новые обязанности со всей аккуратностью, ему присущей»9.

Успешные купцы Нестеровы живо интересовались искусством, а многие члены нестеровской семьи обладали бесспорными художественными способностями: ставили домашние спектакли, дядя Александр Иванович неплохо играл на скрипке и декламировал стихи, тетушка Анна Ивановна ясменева хорошо рисовала акварелью, и, как вспоминал Нестеров, «акварели ее были предметом моего детского восхищения10: ...для меня было большой радостью иметь ее рисунок. Несомненно, ее рисунки в раннем детстве оставили какой-то след во мне»11. Возможно, именно акварели тетушки изобразил Нестеров на стене уфимского дома в картине «кабинет отца» (конец 1870-х) из собрания Башкирского музея. (В 1883 году он вновь обратится к обстановке уфимского дома, введя интерьер одной из комнат, написанных с натуры, в картину «Домашний арест» и в предшествующий ей графический эскиз.)

Семья Нестеровых была старозаветной: верили в Бога, ходили в церковь, соблюдали посты, радовались церковным праздникам. Особо почитались в семье Тихон Задонский и Сергий Радонежский. Будущего художника приобщил к церкви всеми любимый в семье «батюшка сергиевский» - так ласково называли старшие и младшие Нестеровы священника уфимской Сергиевской церкви Федора Михайловича Троицкого. Все переживания детства - радости и печали, представления о высшей правде, чистой любви и совершенной красоте - связывались у Нестерова с религиозным чувством.

с ностальгическими подробностями воссозданы художником в книге «Давние дни»12 картинки его безоблачного детства в отеческом доме. Здесь и празднование Рождества и Пасхи, и зимние катания на санях по казанской, и гуляния на Масляной неделе, и крестный ход на водосвятие из старого Троицкого собора на реку Белую в крещение. Свою трогательную привязанность к Уфе он выразил не только в книге воспоминаний, но и в небольшой картине «В Уфе» (БГХМ им. М.В. Нестерова), представляющей укромный уголок старого города с деревянными домами и резными воротами.

С тем же пронзительным чувством пишет Нестеров о поездках с матерью и сестрой Сашей в тарантасе за Белую за черемухой, о прогулках, «как наградах», на Чертово Городище, на Шихан, откуда было видно село Богородское, а там, в двух шагах, и мужской монастырь! «какие дали оттуда видны! Там начало Урала, и такая сладкая тоска овладевает, когда глядишь в эти манящие дали!» - вспоминал художник13. «Памятны мне и зимние вечера. В комнате у матери или в детской тишина, горит лампадка у образов. Старшие уехали ко всенощной, ко Спасу или в собор... На душе так славно, так покойно... Вернутся наши, поужинаем, уложат спать под одеяльцем»14. А знаменитая февральская ярмарка в Уфе, после Всероссийской Нижегородской! ярмарка проходила в Торговых рядах, где свою лавку имел отец художника.

Запомнилось маленькому Мише и посещение театра, которое сыграло большую роль в формировании в его детской душе эмоциональной восприимчивости и отзывчивости. Такой же по силе эмоционального воздействия отпечаток оставили в душе будущего художника и занятия с учителем рисования и чистописания уфимской гимназии - В.П. Травкиным, к которому он испытывал чувства искренней симпатии и привязанности.

Василий Петрович охотно поправлял его первые рисунки, вместе они рисовали «большой на бристольской бумаге рисунок мокрой тушью», который был поднесен Мишей отцу в День его ангела15.

В мастерской уфимского дома были написаны «Пустынник» (1888-1889, ГТГ), «Видение отроку Варфоломею» (1889-1890, ГТГ), «Амазонка» (1906, ГРМ) - картины, которыми Нестеров обрел себя, которыми заявил свою тему и своих героев.

«Пустынник», созданный вслед за «Христовой невестой» (1887, частное собрание, Москва) и «За приворотным зельем» (1888, Саратовский государственный художественный музей им. А.Н. Радищева), стал программным произведением Нестерова 1880-1890-х годов. картина была задумана летом 1888 года в Сер-гиевом Посаде (там были написаны все этюды), а закончена в Уфе, где художник проводил зиму 1888-1889 годов. Если «Христова невеста» стала для него «поминанием» трагически оборвавшейся любви, то в «Пустыннике» уже с не юношеской определенностью прозвучала только его, нестеровская, тема. Наиболее точно ее суть художник определил в одном из писем 1898 года: «... поэзия моих произведений - поэзия одиночества, страстного искания счастья, душевной тишины и покоя»16.

Начало работы над «Пустынником» совпало с частыми поездками Нестерова в Троице-Сергиеву Лавру. Там, в самом сердце русского православия, исторически и духовно связанном с жизнью и деяниями святого Сергия Радонежского, он все больше и больше убеждался в правильности избранного им пути: тема монашеского странничества и идея «пустынножития» приобретали для него значение национальное, исконно русское. Здесь, в окрестностях Лавры, сформировалась и идеальная для него модель красоты русской природы. Это природа средней полосы России - красота неброская, неяркая, спокойная, но величественная, «русский пейзаж, на фоне которого как-то лучше, яснее чувствуешь и смысл русской жизни, и русскую душу»17. Знакомство летом 1888 года с семьей Мамонтовых, посещение Абрамцева, сближение с известными русскими художниками -членами Абрамцевского художественного кружка довершили для него духовное «вхождение» в бесконечно любимую им русскую тему. Немаловажную роль сыграл и впитанный с детства дух провинциальной, патриархальной Уфы. Поэтому и русский дух Абрамцева, связанный с предыдущим его владельцем - уфимцем С.Т. Аксаковым, Нестеров впитал практически «с порога», не говоря уже о том, что не за горами были 1890-1900-е годы с их программным интересом ко всему русскому. Воплощенная в «Пустыннике» идея «пустынножития» - идеального, по его мнению, условия для возрождения человеческой души и обретения ясного смысла жизни - найдет продолжение в картине «Видение отроку Варфоломею» с ярко выраженной в ней идеей гармонического единения человека и природы.

«Видение...», как и «Пустынника», Нестеров начал писать близ Абрамцева, в деревне Комякино, а продолжил в Уфе. Соскучившись по уфимцам, по матушкиным пельменям, свернул холст на скалку и уехал в Уфу, где в мастерской родительского дома начал писать своего «Варфоломея» красками. Когда же верхняя, пейзажная часть была готова, произошел несчастный случай, который художник подробно описал в письме Е.Г. Мамонтовой: «Моя поездка в Уфу мало дала мне утешения, приехал я больной, пресловутая энфлюэнца заставила меня неделю вылежать в постели, и я, слабый еще, принялся за картину, но, верно, в недобрый час... У меня закружилась голова, и я, упав с подставки, на которой сидел, прорвал свою картину...»18 Но вынужденный «отдых» тянулся недолго: через полторы недели «прибыл» новый холст, гораздо лучше прежнего, и Нестеров очень быстро переписал картину, закончив ее в январе 1890 года в Москве. В этом варианте она и была показана на XVIII выставке передвижников 1890 года в Петербурге, а затем в Москве. Первый же, неоконченный вариант остался в Уфе и благодаря стараниям сестры художника - Александры Васильевны - был сохранен, став впоследствии собственностью Башкирского музея.

В «уфимском» варианте написана только верхняя, пейзажная часть - с абрамцевской «чудо-церковкой», все остальное -рисунок углем, но именно это остальное и является для нас особенно ценным, поскольку позволяет понять суть творческого процесса художника. Мы видим, что Нестеров работает почти «иконописно»: без подмалевка, сразу по рисунку, с предельным вниманием к деталям и заботясь о гармонии целого; рисунок же - легкий, гибкий, подвижный - отличается той безупречностью, которая является результатом блестящего образования.

Оказавшись через много лет в Сергиевом Посаде, Нестеров в порыве нахлынувших на него ностальгических чувств писал: «Вот я снова под Москвой, у «Сергия». Наслаждаюсь воспоминаниями молодости, чуть не каждый бугорок и куст напоминает былое, невозвратную юность, молодое творчество!.. Сегодня видел оригинал елочки для «Пустынника», за восемнадцать лет она стала елью, кудрявой, стройной...»19 Возможно, речь идет о той елочке, которая, будучи бегло зарисованной карандашом на попавшемся под руку клочке бумаги (конец 1880-х, БГХМ им. М.В. Нестерова), была потом введена в «Пустынника», чтобы уже на картине раздражать «своей юностью... огромного Стасова»20. Тонкая, трогательная, а не «маленькая и чахлая», как отрекомендовал ее Стасов21, она могла быть использована Нестеровым и в будущих своих произведениях - в картинах «Сергиевского цикла» или в «Дмитрии-царевиче убиенном» (1899, ГРМ).

События революции 1905 года, ощущение кризисных моментов в собственном творчестве толкнули Нестерова на новый путь - путь портретной живописи. Он пишет портреты-картины, в которых психология изображаемого человека раскрывается в «контакте» с окружающей средой - предметами интерьера или пейзажными мотивами. Моделями для портретов служат, в первую очередь, родные и близкие - члены семьи, друзья, художники. Особое место в этом ряду занимают портреты Ольги Михайловны Нестеровой. Каждый их них - явление выдающееся, золотая страница русского портретного искусства.

Искусство Нестерова в дореволюционный период, верное, казалось бы, одной главной теме, поражает разнообразием творческих возможностей. Известный как мастер монументальных храмовых росписей и станковых произведений, основной темой которых стали поиски национального духовного Идеала и идея «пустынножития», он вошел в русское искусство как один из вдохновенных и тонких художников русской природы и великолепных портретистов. Умение увидеть и чувствовать человека и передавать его внутренний мир позволило «послереволюционному» Нестерову стать создателем галереи портретов выдающихся деятелей науки и искусства, но источником для них стала та духовная основа, которая была заложена в него, еще мальчика, в далекой дореволюционной Уфе, в безмятежном отеческом доме.

  1. В Уфе семья Нестеровых владела усадьбой на красной линии улицы центральной (ныне - улица ленина). В настоящее время на этом месте располагается гостиница «Агидель», на фасаде которой 31 мая 2012 установлена новая мемориальная доска, свидетельствующая о местонахождении здесь дома Нестеровых.
  2. Аксаковский народный дом, с 1918 года - Дворец Труда и Искусств, с 1938 -Башкирский государственный театр оперы и балета. Освящение места для Аксаковского народного дома состоялось 30 апреля 1909 года, в день 50-летия со дня смерти С.Т. Аксакова; торжественная закладка - 14 сентября; строительство началось в том же 1909 году. По замыслу устроителей Аксаковского народного дома, в нем должны были разместиться театр, библиотека, читальня, музей Уфимского края и картинная галерея.
  3. М.В. Нестеров. Воспоминания. м., 1989. С. 300. (Далее: Нестеров. Воспоминания).
  4. Там же. С. 372.
  5. Там же. С. 379.
  6. См.: архив БГХМ им. М.В. Нестерова.
  7. Там же.
  8. См.: письмо М.В. Нестерова С.Н. Дурылину из Москвы от 6 апреля 1923 года // М.В. Нестеров. Письма. Избранное. л., 1988. С. 280. (Далее: Письма).
  9. См.: Дурылин С.Н. Указ. соч. С. 30. См. также: Нестеров. Воспоминания. С. 24-25.
  10. См.: письмо М.В. Нестерова С.Н. Дурылину из Москвы от 6 апреля 1923 года // Письма. С. 281.
  11. Нестеров. Воспоминания. С. 30.
  12. М.В. Нестеров. Давние дни. Встречи и воспоминания. М., 2005.
  13. Нестеров. Воспоминания. С. 38.
  14. Там же. С. 32.
  15. Нестеров. Воспоминания. С. 45.
  16. См.: письмо М.В. Нестерова М.П. Соловьеву из Киева (январь-февраль 1898 года) // Письма. С. 168.
  17. См.: письмо М.В. Нестерова А.А. Турыгину от 10 октября 1915 года // Письма. С. 262.
  18. См.: письмо М.В. Нестерова Е.Г. Мамонтовой из Уфы от 20 декабря 1889 года // Письма. С. 60.
  19. См.: письмо М.В. Нестерова А.А. Турыгину из Сергиева Посада от 3 июня 1906 года // Письма. С. 217.
  20. Нестеров. Воспоминания. С. 302.
  21. Там же.

Вернуться назад

Теги:

Скачать приложение
«Журнал Третьяковская галерея»

Загрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в App StoreЗагрузить приложение журнала «Третьяковская галерея» в Google play